Он коснулся мочки уха и ощутил под пальцами едва заметный шрам. След от пули, которой в него выстрелил принц. Он не узнал даже лучшего друга, пребывая в состоянии всепоглощающей, чистой, беспримесной ярости. Из маленького ангела, каковым когда-то назвал его Кристоф Солитарио, вырос настоящий демон.
Нет, поклялся Ксавьер самому себе. Он ни за что не позволит принцу стать таким. Он найдет Матео живым во что бы то ни стало.
И сам позаботится о Генри Хендриксоне и его сообщнике.
— Ты с ума сошел, — констатировал Томас, выслушав собеседника.
Он хотел бросить трубку, но природная трусость ему не позволила. Ну бросит он, и что дальше? Эрнандо Гомес, его новый партнер из Мексики просто-напросто откажется поставлять ему товар.
— Ты с ума сошел, — повторил он. — Я не хочу способствовать киднеппингу и тем более торговле детьми.
— Придется. Видишь ли, — продолжал Эрнандо Гомес, — твой брат очень хочет вернуться в бизнес. Так помоги ему хоть немного.
— Я торгую травой. — Томас хихикнул. — Не впутывай меня в свои дела, я об этом и Генри просил, и он, кажется, согласился.
— Это не мои дела, — усмехнулся Эрнандо. — Я таким тоже не занимаюсь, меня попросили вернуть старый должок. На мальчишку нашелся покупатель, а самый быстрый способ переправить его сюда…
— Самолет, знаю я, — раздраженно отмахнулся Томас. Ему ли не знать, сам в прошлом году летал через океан. — Ладно, но это в последний раз. Больше я делами Генри заниматься не собираюсь!
— Конечно-конечно, — миролюбиво ответил Эрнандо и положил трубку.
Томас едва не швырнул мобильник о стену. Это же сумасшествие какое-то! После происшествия на стоянке его наверняка пасут люди Солитарио, придется стыковаться с Генри так, чтобы их обоих не замели. Самоубийство, чистое самоубийство.
Телефон в руке завибрировал, и Томас с перепугу едва не уронил его. Генри. Только вспомни гада…
— Можешь ничего не объяснять, мне уже позвонили, — недовольно проворчал он.
— Вот и отлично! — голос Генри звучал необычайно бодро, и это напугало Томаса. Когда он в таком энтузиазме, жди беды. — Где встретимся?
Он даже не поинтересовался, согласен ли брат, для него согласие было само собой разумеющимся. Томас помолчал, прикидывая. Самолет с марихуаной должен приземлиться в полпервого ночи в километре от той пустоши, где он едва не окончил свои дни в багажнике машины. Там же у Томаса был небольшой сарай, где под стогами сена хранился товар. Не все он мог получать по торговым путям в ящиках с порнографией, иногда приходилось пользоваться и нелегальными каналами, особенно если требовалась партия покрупнее, как сегодня.
Но откуда Генри узнал о поставке? Он вообще не интересовался делами наркооборота!
— Але, братец, — угрожающе позвал Генри. — Ты там, часом, не передумал?
— Нет-нет, — поспешил заверить Томас. — Думаю, где нам лучше всего встретиться.
И как, черт побери, оторваться от преследования. Впрочем, слежки Томас вообще за собой не замечал. Или шпионы Солитарио работают на ура, или ее как таковой и нет, что внушало подозрения. Не такой же Солитарио дурак, в самом деле…
— Привози мальчишку к одиннадцати часам, — наконец сказал он. — Старая ферма на пятнадцатой дороге, она там одна, не заблудишься. Оставишь пацана и вали оттуда, за мной могут следить.
— Да знаю я. — Генри, судя по звуку, что-то выплюнул. — Ты тоже там осмотрительней. Лишусь товара — прибью нафиг.
— Ага, встань в очередь, — уныло ответил Томас и положил трубку.
Как он ни сопротивлялся, ему все же придется приложиться. Ну какого черта?! Будь это кто другой, а не Генри, Томас послал бы его к чертям, не задумываясь. Но Генри как-никак был его братом.
«Лишусь товара — прибью нафиг». Томас почувствовал укол обиды. Только о товаре и заботится, а как же брат, которого ждет тюрьма за соучастие?
Генри всегда был сволочью по отношению к нему, и вся его любовь заключалась в тычках да подколках. Но он не бросил брата после смерти матери, хотя запросто мог бы слинять, чтобы не возиться с пускающим слюни мальцом.
Томас стукнулся лбом о стол и издал протяжный стон. Проще смириться с тем, что ему все же придется поучаствовать в непотребном дельце, чем барахтаться и в конце концов утопить самого себя.
Чем скорее вся эта канитель закончится, тем лучше.
3
Ненастоящий брат
Томас прибыл на место в половину двенадцатого и загнал машину в единственный уцелевший сарай, чтобы не светиться снаружи. Мальчишка уже был там — лежал на куче сена, спеленатый по рукам и ногам, рот был заклеен липкой лентой. Томас проверил узлы — ни единого шанса развязать их и сбежать. Генри знал свое дело.