— Наверняка и дворик там приличных размеров. Чтоб вошла жаровня размером с мою тушку, — пробормотал он под нос.
Его уже ждали. Стоило автомобилю затормозить, как ворота распахнулись, вылив из себя штук десять охранников. Наверняка все вооружены до зубов и готовы по первому приказу понаделать в незваном госте дырок. Штук эдак пятьдесят. Удивительно, что вокруг ни одного журналиста, из-за громкой истории они тут стадами пастись должны, а вот поди ж ты…
А вот и сам хозяин дома. Обогнал своих людей и, не думая, о безопасности, едва не выскочил на дорогу, но один из бугаев вовремя схватил его за плечо. Томас поежился — выглядел красавчик стопроцентным демоном из ада — волосы дыбом, глаза горят, а рука подозрительно замерла у левого бока, будто он привык носить наплечную кобуру и готовился вот-вот выхватить оружие. Но, как к своему облегчению видел Томас, пистолета там не оказалось. Но следом появился Санторо. Уж у него-то стопроцентно имеется при себе пушка, Томас хорошо помнил прошлую стычку, тогда он едва не оглох от выстрела над самым ухом. Этот наркоторговец не побоялся пальнуть посреди оживленной улицы, что уж говорить о тихом богатеньком квартале, где у каждого скелетов в шкафу больше, чем в анатомическом театре?
— Вот только тебя тут не хватало. И откуда, черт побери, вы узнали, что я приеду? — Томас сам рассмеялся глупой мысли. Наверняка в машину подкинули «жучок» или что-то в этом роде. С таких богачей станется и спутник прикупить для слежки.
Амадео напряженно всматривался в тонированные окна машины. Через лобовое стекло он видел Томаса, мертвой хваткой вцепившегося в руль и что-то напряженно обдумывающего. Затем блондин резким движением отстегнул ремень безопасности и толкнул дверцу.
Охрана наставила на него пистолеты, но Амадео взмахом руки приказал им убрать оружие. Томас на секунду замер, в глазах мелькнул испуг, но потом он криво улыбнулся.
— Вот, значит, как вы встречаете гостей, господин Солитарио?
Амадео молчал. Он с трудом заставлял себя не таращиться на машину, взгляд то и дело норовил скользнуть к багажнику. Оттуда не доносилось ни звука. Неужели ошибся? Тогда зачем Томас приехал сюда?
Так и не дождавшись ответа, Томас пожал плечами. Мандраж прекратился, даже желудок больше не тянул вниз огромным камнем. Скорее, наоборот — по всему телу разлилась легкость, несмотря на то, что Санторо буквально убивал его взглядом. «Смотри-смотри, — подумал Томас. — Мне уже ничего не страшно, раз дернул черт прикатить сюда!».
— Ну ладно. — Он взялся за ручку задней дверцы. — Возможно, я буду проклинать себя за это всю жизнь. Возможно, буду проклинать тебя, красавчик. И уж точно буду проклинать Генри, но, в общем, вот.
Он распахнул дверцу, и Тео, подняв голову с сиденья, заморгал от яркого света фонаря.
— Папа?.. Папа!
— Малыш! — Амадео схватил сына в охапку, вытащил из машины и прижал к себе. Весь мир вокруг исчез, мысли разом выветрились из головы, оставив одну — Тео здесь, он жив и здоров! Мальчик обнял его и шмыгал носом.
Томас наблюдал за ними, и губы сами собой растянулись в улыбке. Еще больше его развеселил вид Санторо — осталось только сфотографировать выражение его лица и поместить в каталог с подписью «стопроцентное обалдение». Томас и не мечтал, что удастся насладиться таким зрелищем!
— Ну ладно, — под нос буркнул он. — Я свое дело сделал, совесть успокоил, пора и честь знать.
Он обошел машину и открыл водительскую дверь. Отец и сын ничего не замечали вокруг. А вот Томас замечал. Видел охрану, готовую по первому приказу хозяина разорвать его в клочки. Видел огромный дом, наводненный людьми, которым была небезразлична судьба его владельца. Видел радость вновь воссоединившейся семьи. И, положа руку на сердце, был рад, что способствовал этому.
«Посмотрим, как тебя порадует Генри, когда узнает».
— Чушь. — Он помотал головой и занес ногу, чтобы сесть в машину.
— Томас, — позвал его Амадео.
Он заморгал, нога так и зависла в воздухе.
— А?..
Амадео смотрел на него, в глазах светилась искренняя благодарность. Томас помнил другой взгляд этого человека: равнодушие, за которым скрывалась жесткость и даже жестокость — но сейчас перед ним предстал кто-то совершенно иной.
— Спасибо.
Томас изрядно смутился. Это ему-то он говорит «спасибо»?
— Не за что. — И он юркнул в машину, пока совсем не дал слабину. Не хватало еще подружиться с этим прохвостом.
Дав по газам, он вырулил на дорогу. В горле встал ком, и он как следует прокашлялся, но противное ощущение не ушло. Он знал, что Генри устроит ему нефиговую взбучку. Тогда зачем отвез мальца к родителю? Томас и сам не знал. Столько лет он не жалел ни одного из рабов Генри, что случилось сейчас?