— Гребаный отброс! Жаль, не оставил тебя подыхать в колыбельке! Падла, сволочь, гнида, решил продать родного брата?! На тебе!
Вспышка за вспышкой, но Томас уже не чувствовал боли, только удары. Как будто били кого-то другого, а он получал легкие тычки в те же места. Нос онемел, в ушах щекотало — он отстраненно подумал, что оттуда кровь идет при сотрясении. В груди что-то хрустнуло, и стало трудно дышать, во рту появился вкус крови.
А Генри не останавливался. Он бил и бил, превращая тело брата в кровавое месиво, бил, уже давно успокоив свою ярость, бил только для того, чтобы как следует наказать непокорного щенка, напрудившего в углу.
И наконец Томас провалился в благословенную черноту, не чувствуя больше ничего.
Ребекка позаботилась о том, что ни одного журналиста поблизости не было, а репортеры «желтых» изданий сверкнули пятками, стоило охране продемонстрировать оружие, но кто-то из особо смелых все же умудрился щелкнуть затвором. Газета со снимком лежала на сиденье машины, и Амадео перевернул ее заголовком вниз — рядом поместили и фото Генри.
Они с Тео возвращались от стоматолога. Врач подтвердил слова Тео о том, что зуб должен был вот-вот выпасть, но удар сломал его, и часть осталась в десне. Амадео едва сдерживался, чтобы не отдать Киану приказ немедленно найти Генри, чтобы лично отправить его к праотцам. Останавливала его только улыбка сына. Тот вел себя, как ни в чем не бывало, нимало не стесняясь синяка на щеке, улыбался врачу, а на обратном пути попросил купить мороженое.
Амадео знал, что мальчик храбрится ради него — он то и дело ловил затравленный взгляд, который Тео бросал через плечо, будто бы Генри мог незаметно подкрасться и схватить его, и поэтому не мог позволить себе потерять самообладание. Он обязательно разберется с Генри. Но с холодной головой и трезвыми мыслями. Он заставит эту сволочь заплатить за все, что тот сделал, как и обещал год тому назад в самолете. Генри тогда понял, что Амадео не шутит.
Но если он воспринял угрозу всерьез, что заставило его пойти на риск?..
От размышлений его оторвал тихий голос Тео:
— Папа…
Мальчик широко распахнутыми глазами смотрел на валявшуюся у ворот особняка бесформенную кучу. Уже стемнело, но фонарь светил прямо на нее. Преобладающий цвет был красным.
— Малыш, оставайся здесь, — сказал Амадео, распахивая дверцу. — Ни в коем случае не выходи, а как заедете внутрь, сразу беги к дому.
Тео кивнул и вжался в сиденье.
Амадео сделал знак охраннику, чтобы сел за руль вместо Киана и загнал автомобиль на территорию, а сам вместе с телохранителем поспешил к телу.
Да, это было тело, но настолько изувеченное, что невозможно было сказать, кто это. Все было покрыто кровью: лицо, одежда, волосы. Кровь блестела в свете фонаря, натекла в щели брусчатки. Амадео вспомнил избитое до мяса тело Флавио, и его замутило.
— Кто это? — спросил он, подавив рвотный позыв.
— Не могу сказать точно, — тихо ответил Киан. — Судя по одежде, Томас Хендриксон. В этой футболке он был, когда привез Тео.
— Томас? — изумился Амадео. — О боги… Кто его так…
Впрочем, на этот вопрос ответ он знал. Кто еще, кроме Генри, на такое способен? И родство совершенно не помешало избавиться от брата, как от игрушки, которую сам же и сломал.
Раздался тихий стон, и Амадео вздрогнул. Не может быть. Он наклонился к Томасу и сквозь окровавленное тряпье, в котором Киан опознал футболку «Extreme», разглядел едва заметное движение грудной клетки. После того, как по нему словно проехался каток, Томас все еще дышал!
— Киан, — незамедлительно скомандовал Амадео. — «Скорую», живей!
Томас схватил его за запястье, но ладонь соскользнула, оставив кровавый след на белой манжете.
— Не надо… — прохрипел он. — «Скорую»… Не надо… Копы ж приедут… — Он закашлялся, и кровь забрызгала рубашку Амадео. — Прости. Потом… постираю… Только «скорую» не надо…
— Кто бы тебя спросил. Шутник нашелся. — Амадео поджал губы и задумался. Наверняка Томас находился в стране нелегально, потому категорически отказывался от государственных служб. — Киан, нужно занести его внутрь. И позови Цзиня.
— Спасибо, что балуешь меня разнообразием, принц, — ехидничал Цзинь, колдуя над Томасом. — В кои-то веки мне представился шанс штопать не тебя. Но предупреждаю сразу — я могу далеко не все, тебе придется вызывать хирурга. У бедняги сломан нос и пара ребер. Может, больше. Боюсь, что обломком задето легкое, но только рентген покажет точно.
— Ты знаешь кого-нибудь, подрабатывающего нелегальщиной? — спросил Амадео. — Не думаю, что Томасу сейчас безопасно находиться в больнице, брат может добить его, если узнает, что он жив.