— Не нужны мне ваши комплименты. Продолжайте.
— Поставка товара из Мексики значительно упростилась бы, если бы мы с Санторо заключили взаимовыгодный союз. Я предоставляю ему места на своих судах для транспортировки наркотиков, а он — свои грузовики здесь уже для моего товара. От этого выигрываем мы оба, а не только я, заметьте. — Себастьян вздохнул. — Но, зная о ваших отношениях с Марсело Флавио незадолго до его кончины, я справедливо предположил, что вы упретесь руками и ногами и не дадите вашему другу заключить со мной соглашение.
— В этом вы правы, — поморщился Амадео. — Почему же вы сразу не похитили меня и не заставили Ксавьера выполнить ваши условия? Зачем было мучить моего сына?
— Признаюсь, надеялся решить все мягкими методами, не прибегая к насилию. — Себастьян рассмеялся, а Амадео недоверчиво приподнял бровь. — Вы сразу прониклись ко мне подозрением, а я намеревался заслужить вашу благосклонность.
— То есть спасти Тео из лап Генри и привести ко мне, — фыркнул Амадео. — И заставить тем самым безгранично вам доверять, а потом использовать меня, чтобы склонить Ксавьера к сотрудничеству. Надо же, какой вы, однако, затейник, не ищете легких путей.
— Вы видите меня насквозь. — Себастьян широко улыбнулся. — Потому с вами мягкие методы и не работают, Амадео. Потому и пришлось убирать вас с дороги другими, более действенными способами.
— Что имеем, то имеем. — Амадео сдал карты — подошла его очередь быть банкиром.
Следующую партию он проиграл.
— Принц, ты необоснованно рискуешь, — тихо выговаривал ему Цзинь, осторожно бинтуя покалеченную руку. Ладонь жгло так, будто Амадео держал ее над очагом, в самой горячей части пламени. — Зачем тебе понадобились эти вопросы и ответы? Я бы с удовольствием посмотрел, как этот псих жарится на медленном огне, а не выслушивал его бред.
Амадео промолчал, не желая говорить Цзиню, что мечтал о том, чтобы засунуть Себастьяна в печь крематория целиком и с наслаждением слушать крики, пока его легкие не лопнут от жара.
— Все конечно заживет, ожоги неглубокие, — продолжал бормотать Цзинь. — Но это адски больно. Знал бы, что ты склонен к мазохизму, лечил бы тебя по-другому.
— Ничего. — Амадео заставил себя улыбнуться. — Мы с тобой должны попробовать атропин, помнишь?
Цзинь хитро сощурился.
— А ты знаешь, как меня отвлечь. Не могу дождаться, когда наконец уложу тебя на кушетку и медленно введу коматозную дозу лекарства…
— Маньяк, — вздохнул Амадео. — Я дважды сказал Себастьяну, что Ксавьер готов к переговорам, но он даже не думает ему звонить, еще и перевез нас в новое место. Меня это беспокоит.
— Он еще не наигрался, — поморщился Цзинь, закрепляя бинт. — Ты же видишь — он натуральный полоумный псих. Кто станет играть в баккара на такое?
— Кто станет ставить дополнительные условия, хотя может получить желаемое сразу? — пожал плечами Амадео. — Ксавьер мог заключить с ним соглашение в обмен на всех вас, но вместо этого Себастьян потребовал, чтобы я пришел сюда.
— Скорей всего, он попросту не был уверен, что Санторо согласится на сделку, — резонно заметил Цзинь. — И больше не соглашайся быть мальчиком для битья, у тебя и так здоровья нет. Того и гляди не доживешь до того светлого момента, когда Арройо наконец наиграется.
Амадео сунул в рот таблетку обезболивающего и запил теплой водой из пластиковой бутылки. Стаканов ему больше не оставляли.
— Мне снова скучно, — заявил Себастьян. На указательном пальце он вертел пистолет, и Амадео молился, чтобы тот оказался на предохранителе. — Как насчет того, чтобы повысить ставки?
— Мы оба знаем, что повышать уже некуда, — устало ответил Амадео. Он представил, как сходит с ума Ксавьер, мечась, словно тигр в клетке, борясь с желанием взорвать все вокруг, и в красках представил муки, ожидающие Себастьяна, когда все наконец закончится. Ожоги на ладони горели огнем, обезболивающее лишь немного притупило жжение. — Оставьте меня в покое.
Он уже ненавидел баккара и клялся себе, что, как только выйдет отсюда, уберет эту чертову игру из списка казино, и плевать на прибыль.
— Всегда есть, куда повышать, — будничным тоном произнес Себастьян, тасуя карты. — Например, я могу поставить свою жизнь.
— Что за чушь вы говорите. — Амадео закатил глаза. — Чтобы вы рискнули жизнью? Нет ничего на свете, ради чего вы пожертвовали бы собой.
Себастьян на мгновение перестал улыбаться. И дня не прошло, как Амадео здесь, а уже успел залезть ему в голову так глубоко?