- Ты совсем меня не слышишь, Лукас. Я так надеялся, что ты когда-нибудь примешь его как родного брата, – горько усмехнулся он. – Жаль, что я ошибался. Внешность не имеет значения, есть и другие причины. Например, умение за короткое время решать сложные задачи и находить выход из ситуации. Если того требуют обстоятельства, он готов задействовать любые средства и время для достижения цели, но в пределах разумного. А ты… Ты ленив, Лукас. Бросаешь дела, если они не приносят выгоды, не получаются с первого раза без применения силы. Вдобавок, ты очень вспыльчив, и чаще всего по совершеннейшим пустякам. Я очень люблю тебя, но ты не настолько хорош. Извини.
- Я… – Лукас задохнулся от возмущения, но быстро овладел собой – еще один из его немногочисленных талантов. – Я понимаю, отец, – он поклонился, скрыв злобную гримасу, и быстрым шагом вышел из кабинета.
В дверях он едва не налетел на Амадео, который приветливо улыбнулся ему.
- Брат, ты еще не уехал? Вы с Викторией собирались…
- А тебе бы только этого и хотелось. Прочь с дороги! – Лукас оттолкнул его.
- Что это с ним? – Амадео проводил мужчину удивленным взглядом, хотя отлично знал ответ.
- Идея передать компанию тебе пришлась явно не по вкусу твоему брату, – Кристоф отставил пустую чашку.
Амадео виновато опустил глаза.
- Простите, отец. Я знал, что так будет, и отговаривал, но вы все равно решили по-своему. Может, все же лучше было бы уступить Лукасу, ведь я вовсе не стремлюсь занять ваше место, и…
- Нет, – твердо ответил Кристоф. – Мое решение неоспоримо. Если я посчитал тебя более достойным кандидатом, значит, так тому и быть. Лукас успокоится рано или поздно. Лучше думай о том, сколько всего тебе предстоит сделать.
- Да, отец, – Амадео сел напротив. – Вы уже знаете о ситуации с Ксавьером?
- Да, я смотрел новости, – Кристоф протянул чашку, и Амадео наполнил ее из изящного чайника. – Но не переживай по этому поводу, малыш, Ксавьер Санторо не тот человек, которого можно запугать.
- Но все же, даже для него эта проблема необычна. Я видел, что ему не по себе от всего этого, и хочу помочь, – Амадео провел рукой по волосам. – Только не знаю, как.
- Иногда просто достаточно быть рядом, малыш, – Кристоф улыбнулся. – Вы с ним сдружились, и я рад этому. У тебя никогда не было близких друзей, и, признаться, я переживал. Но теперь я спокоен. В трудной ситуации ты не останешься один.
Амадео хмуро смотрел в сторону. Отец был прав, но проблема не давала покоя. Ксавьера мало что могло вывести из себя, никто никогда не замечал его злым, взбешенным или хотя бы выведенным из равновесия. Сегодня Амадео впервые увидел друга растерянным, и это изрядно напугало. Он попросил о помощи Ребекку, но этого недостаточно. Но что он еще может?
После того, как оба сына покинули кабинет, Кристоф поднялся и подошел к окну, за которым, не переставая, падал снег. Да, он предполагал, что Лукас встретит эту затею в штыки, однако иного выхода Кристоф не видел. Он тщательно взвешивал все «за» и «против», тысячу раз перебирал в уме достоинства и недостатки подобного решения и, в конце концов, убедился в собственной правоте. Лукаса нельзя назначать главой «Азар». Иначе компания канет в Лету.
Мыслями Кристоф устремился в тот далекий жаркий июньский день пятнадцать лет назад, когда неосторожный водитель засмотрелся по сторонам и сбил мальчика-бродягу. Реакция Лукаса тогда ударила Кристофа в самое сердце, в первый момент он даже не смог крикнуть и остановить его, так сильно сдавило горло. Лукас пинал несчастного ребенка, а Кристоф просто тупо таращился на это, не в силах произнести ни слова.
Однако не зря о его самообладании ходили легенды. Распахнув дверцу, он резко окрикнул Лукаса. И испытал второе потрясение – глаза повернувшегося к нему сына были ледяными. Полное равнодушие. Во время войны Кристоф повидал немало ребят, выполняющих чужие приказы с холодной отстраненностью, что ничуть не уменьшало их жестокость. Напротив – придавало ей еще более ужасающую оболочку. Глаза Лукаса напомнили Кристофу тех самых парней, и страх окатил его с головы до ног.
Но затем Лукас попытался возразить, и наваждение ушло. Перед ним был его сын, который игрался с ребенком, словно со сломанной игрушкой, жестокий подросток, но его вины в том не было. Лишь Кристоф, который слишком избаловал Лукаса, был виноват в его поведении.
С этого дня в душе зародились первые ростки сомнения. Раньше Кристоф был слишком ослеплен любовью к сыну, чтобы замечать явные огрехи и недостатки, поэтому закрывал глаза на его совсем не детские проказы, даже когда он сломал однокласснику руку.
Это произошло незадолго до того, как Амадео попал в больницу. Из закрытой школы, где обучался Лукас, поступил тревожный звонок. Сын Кристофа подрался с неким Рафаэлем Кендро и столкнул его с лестницы, в результате чего тот сломал руку в двух местах. Дело пахло большими неприятностями, Кендро был сыном видного политика, однако Кристофу удалось замять это дело деньгами и обещанием забрать Лукаса на домашнее обучение.