Воспользовавшись тем, что Алькарас отвлекся, Амадео округлил глаза и одними губами произнес, глядя на Ксавьера: «Мой отец ему отказал!». Тот лишь покачал головой и устремил взгляд на занятого подписями Валентайна в ожидании, пока тот закончит.
- Могу я задать вопрос? – спросил Ксавьер, когда они с Алькарасом обменялись рукопожатием в честь успешного заключения сделки.
- Разумеется, хотя вам, наверное, следовало это сделать до того, как вы поставили свою подпись под контрактом, – без тени улыбки ответил тот.
- Он не имеет отношения к соглашению, – Ксавьер опустился обратно в кресло. – Почему именно я? Насколько мне известно, наши пути никогда не пересекались.
- Как я уже сказал, господин Санторо, – Валентайн сцепил пальцы перед собой, не сводя пронзительного взгляда с новоприобретенного партнера, – я очень тщательно подбираю компаньонов. Изучаю сотни кандидатов, не доверяя этого помощникам. Предпочитаю знать, с кем имею дело, от и до. И очень редко меня все полностью устраивает.
- Выходит, я – победитель на конкурсе талантов, – Ксавьер не удержался от усмешки. – Мне остается только расплакаться от счастья.
Амадео едва заметно покачал головой, сам с трудом сдерживая ухмылку.
- Я жду от вас четкого выполнения всех условий, – Валентайн сделал вид, что не заметил сарказма. – Ваша репутация не оставляет сомнений, что вы их выполните, но я не терплю ни дня просрочки. Вам хорошо известно, что время – деньги. Впрочем, об этом мне беспокоиться не стоит, – он положил свой экземпляр договора в дипломат и с тихим щелчком закрыл замки. – Не так ли?
- Будьте уверены. Если вы хоть иногда будете вспоминать, что я ваш партнер, а не раб, – Ксавьер зажег сигарету, не обратив внимания на легкое неудовольствие, отразившееся на лице мужчины, – и от другой стороны договора требую практически того же, что и она от меня.
- Мне это прекрасно известно, – не остался в долгу Алькарас. – Всю необходимую документацию по экспорту товара оформят позже и пришлют вам. Надеюсь, наше сотрудничество будет плодотворным.
- Наверное, мои партнеры так же не любят встречи со мной, – констатировал Ксавьер, когда за Валентайном закрылась дверь. – И крестятся от счастья, когда наконец избавляются от моего присутствия.
Амадео скривился.
- Понимаю, почему отец не захотел заключать с ним соглашение, и дело вовсе не в его сфере деятельности. Чересчур самонадеянный. Может, он и умопомрачительный бизнесмен, но… Есть в нем что-то неприятное.
- Как бы там ни было, контракт заключен, – Ксавьер выглядел донельзя довольным. – И теперь никакие обвинения и глупые сплетни мне не помешают.
Следующим утром Амадео бежал по парку. В наушниках звучала любимая музыка, однако он ее не слышал. В голове роились события последних дней: прошлое Ксавьера, истерики родителей, обвинения лже-брата, Валентайн Алькарас – все смешалось в один большой ком. Еще Ксавьер рассказал ему о поступлении крупной суммы на счет, с целью выяснить, не причастен ли к этому Амадео, однако тот ответил отрицательно и высказал предположение об ошибке. Ксавьер согласился, однако что-то тут было не так. Слишком много всего произошло за последнюю неделю, и Амадео нутром чуял, что все события могут быть связаны. Вот только как?
Амадео остановился, опершись ладонями на колени, и перевел дыхание. Утро выдалось морозным, облачка пара вырывались изо рта и клубились вокруг. Ксавьер может сколько угодно делать вид, что все происходящее его мало беспокоит, однако Амадео за время их дружбы успел неплохо его изучить. Обычная холодность и равнодушие, которые отличали Ксавьера в общении с подчиненными, теперь уступили место раздражительности. Он шпынял всех по поводу и без повода, требовал большего подчинения, не желал слушать ни слова возражений, даже если замечания оказывались конструктивными. Вчера, после встречи с Алькарасом он разозлился на Серджио, чего раньше никогда не бывало. Серджио служил ему верой и правдой уже четыре года и, по его словам, Ксавьер ни разу ни в чем его не упрекнул.
Амадео выпрямился и откинул собранные в хвост волосы за спину. Мелодия, игравшая в наушниках, закончилась, и он услышал неясный гул, становившийся все ближе. Прежде чем началась следующая песня, утренний морозный воздух прорезал чей-то вопль:
- Господин Солитарио!
Амадео обернулся и моментально оказался в кольце репортеров. Они тыкали диктофонами ему в лицо, что-то вопили, глаза их жадно блестели. Кто-то дернул провод наушников, едва не оборвав его. Амадео отодвинул настырного журналиста и сам вынул «ракушки» из ушей.
- Я не разговариваю с репортерами, прошу прощения, – он попытался выскользнуть из кольца, однако оно лишь сжалось сильнее, вызвав легкий приступ клаустрофобии. Отовсюду на него нацелились диктофоны, жадные до сенсации взгляды ощупывали его с ног до головы.