- Прошу прощения, – сипло ответил тот – удар выбил воздух из легких.
- Ты сам виноват, Бенедикт, – резюмировал Роджерс, выводя из камеры Йохана. – Лицом к стене, Солитарио, руки за спину, чтобы мы их видели. Торн, тебя тоже касается, хватит строить из себя сонную муху.
- В чем дело, начальник? – протянул тот, зевая. – Мы же ничего не сделали…
- Рты закрыть! – рявкнул Бенедикт, опускаясь на колени. Фонарь продолжал ярко светить, что свидетельствовало о том, что он каким-то чудом не разбился от удара о бетон. Затем надзиратель вышел и направил яркий луч между Амадео и Йоханом, которые послушно застыли у стены, заложив руки за спины. – Роджерс, начинайте обыск.
Амадео чуть повернул голову, но разглядеть, что происходит в камере, не удавалось. Их подняли среди ночи, выгнали наружу и теперь обыскивали камеру от пола до потолка.
- Как думаешь, чего это они? – шепнул Йохан, за что моментально получил в бок фонарем.
- Я сказал, закрыть рты! – рявкнул Бенедикт. – Какое из этих слов ты не понял, Торн?
Амадео едва заметно покачал головой, призывая Йохана хранить молчание.
Не прошло и минуты, как Роджерс вышел из камеры.
- Солитарио. Повернуться.
Амадео выполнил приказ и уставился на верхнюю пуговицу форменной рубашки надзирателя. В глаза смотреть не стоило, это могло вызвать очередную вспышку агрессии, которая, к примеру, у Бенедикта уже хлестала через край. Однако дубинку тот все еще не доставал, светя фонарем Амадео в лицо.
В руках Роджерс держал остро заточенный карандаш и махал им перед носом Амадео. На дереве виднелись плохо отмытые красные потеки.
- Это твой?
- Нет. Не мой.
- Не смей врать, карандаш найден в твоей камере.
- Я не вру. Это не моя собственность.
- Обращайся ко мне «господин надзиратель», если не хочешь, чтобы он стал собственностью твоей глазницы.
- Я не вру, господин надзиратель, карандаш не мой, – терпеливо повторил Амадео.
- А чей же? Торна?
- Уверен, что и не его тоже, господин надзиратель.
- Тогда откуда он взялся? Эту камеру вы делите на двоих, сладкая парочка.
- Не имею ни малейшего понятия, господин надзиратель, – голос Амадео оставался спокойным, что еще больше разозлило Бенедикта, который прыгал вокруг Роджерса, как разъяренный кролик.
- Хватит препираться! – рявкнул он, в порыве ярости достав дубинку. Лицо на мгновение перекосила странная гримаса, однако он справился с собой. Дубинка снова отправилась в кольцо, закрепленное у пояса, а Амадео получил удар в живот рукоятью фонаря. – Это твое, сознавайся! Ты у нас библиотекарь, чего стоило припрятать один, а потом воткнуть в глаз Уильямсу!
Амадео разогнулся, даже не поморщившись. Это еще больше взбесило Бенедикта.
- Отвечай, когда тебя спрашивают, Солитарио, или я сочту твое молчание за неповиновение приказу!
- Снимите отпечатки пальцев, если не верите, господин надзиратель, но я уверяю вас, что карандаш мне не принадлежит. В библиотеке используется другая марка, вы можете легко это проверить, – сказал он, на этот раз глядя прямо в глаза Бенедикту. – И письменные принадлежности используются строго под надзором охраны.
Бенедикт и Роджерс пытали его внимательными взглядами, но Амадео даже не шелохнулся. Йохан потирал бок и одними губами что-то шептал, не отворачиваясь от стены, так как ему на это разрешения не давали.
- Да он врет! – наконец взорвался Бенедикт. – Это его камера, кто заходил туда кроме него и Торна?
- Подожди, не ори, Бенедикт, – прервал его Роджерс. – То есть, ты утверждаешь, Солитарио, что карандаш, который наверняка использовался как оружие, тебе подкинули.
- Да, господин надзиратель.
- И кого же ты в этом подозреваешь? – лицо Роджерса осталось непроницаемым, однако в глазах мелькнул огонек.
- Наши камеры регулярно убираются, господин надзиратель, – Амадео бросил едва заметный, но от этого не менее красноречивый взгляд на фонарь в руке Бенедикта. – Спросите у уборщиков.
Бенедикт размахнулся и снова ударил Амадео.
- Ты самый умный, что ли? Кто будет разбираться с такой мразью, как ты? За нарушение правил потопаешь в карцер, все ясно?!
- Не вижу необходимости, господин надзиратель, – хладнокровно ответил Амадео, ничем не показывая, что ему больно. – Я ничего не сделал, чтобы попасть туда.
- Ну все, Солитарио, на этот раз ты нарвался, – Бенедикт схватил его за плечо свободной рукой, однако тут же убрал ладонь. На лице снова промелькнуло то же странное выражение, что и минуту назад.
- Хватит, – оборвал его Роджерс. – Похоже, не врет, это действительно не его. Тогда откуда взялся этот карандаш?