- Быть того не может, – прошептал он и вздрогнул от звука собственного голоса.
Рука сама потянулась в ручке двери. Он нажал на нее и зашел в хорошо знакомую приемную, в которой бывал множество раз с отцом, а потом и без него, когда Кристоф был не в состоянии покинуть дом.
Приемная не особо изменилась. Кристоф всегда отличался отличным вкусом, и, по-видимому, новый хозяин решил ничего не менять. За столом, за которым обычно сидела секретарша, никого не было, хотя Амадео ожидал увидеть там вездесущего Серджио.
Он на мгновение остановился, оперевшись на стол ладонями. В глазах потемнело, и он зажмурился, чтобы унять неожиданный приступ. Возникло острое желание вернуться к двери и снова посмотреть на табличку. Может быть, он ошибся? Может, не так разглядел?
Но нет. Внутренний голос подсказывал, что ничего нового он там не увидит. Ксавьер действительно теперь возглавлял «Азар».
Как во сне, Амадео выпрямился. Ноги сами понесли ко второй двери, которая вела непосредственно в кабинет. Не потрудившись постучать, толкнул ее и вошел.
Ксавьер сидел за столом отца и что-то печатал на клавиатуре, сосредоточенно глядя в монитор. На вошедшего даже не поднял глаз. Амадео знал, что от работы его может отвлечь только атомный взрыв.
Или неожиданно нагрянувший бывший друг.
- Здравствуй, – севшим голосом произнес он.
Стрекот клавиш стих. Пальцы замерли над клавиатурой. Ксавьер поднял голову и уставился на Амадео. В глазах застыло смешанное выражение – впервые за долгое время он не знал, что сказать, как себя повести. Амадео не удержался от горькой усмешки.
- Добрый день, – наконец произнес Ксавьер, отодвигая клавиатуру.
- Вижу, ты все-таки заполучил это кресло, – горечь никуда не ушла, вдобавок накатил невыносимый холод, сжимая сердце, превращая его в кусок льда.
- Ты не…
- Не так все понял? Брось, ты сам тогда сказал, что Жаклин была права. С самого начала ты метил на это место, Ксавьер, – Амадео стиснул зубы, чтобы удержать подступившие слезы. – Извини, что мешал тебе. Я снова пал жертвой собственной наивности. Маленький глупый мальчишка, который когда-то верил тебе.
- Все не так, как ты думаешь, Ама…
- Замолчи, – он зажмурился. – Просто… Не говори ничего. Не надо.
Ксавьер послушно закрыл рот.
- Я верил тебе, как самому себе, Ксавьер. Верил всей душой, всем сердцем, ты был для меня не просто другом. Ты был мне братом. Тем, кем никогда не смог бы стать Лукас. А ты… – Амадео отвернулся. – Прощай.
Он потянул на себя дверь, стараясь не обращать внимания на голос Ксавьера, зовущий его. Такой родной. Такой теперь далекий. Так сильно режущий, будто острым лезвием.
Не оборачивайся, говорил он себе, стараясь заглушить боль внезапно оттаявшего сердца. Не оборачивайся, иначе не сможешь уйти.
- Господин Санторо! – раздался вдруг в приемной еще один знакомый голос.
Амадео застыл, надеясь, что это лишь слуховая галлюцинация. Он слишком погрузился в себя. Слишком зациклился на разочаровании. Но…
Йохан замер напротив, сжимая в руке пачку бумаг. На лице отразилось величайшее потрясение.
- Ама… Господин Со… Солитарио… – наконец выдавил он. – Ты… Вы…
Амадео не мог поверить глазам. Что тут делает сокамерник? Почему он работает на Ксавьера? Одет в строгий костюм, обращается «господин», когда друг успел так измениться? Лишь выражение смешной растерянности осталось тем же, и это окончательно убедило Амадео в том, что его снова предали.
- Что ты тут делаешь, Йохан? – хрипло спросил Амадео. Горло будто выстелили наждачной бумагой, каждое слово причиняло скрежещущую боль.
- Я… Господин Соли…
- С каких пор ты зовешь меня так?! – выкрикнул он. – С каких пор ты работаешь на него?!
- Выслушай, Амадео, – вмешался подоспевший Ксавьер. – Ты…
- Не собираюсь я ничего слушать, – Амадео зло вытер глаза тыльной стороной ладони. – Удачи вам обоим.
Магнитный пропуск, пролетев через приемную, ударился о грудь Ксавьера и шлепнулся на пол. Тяжелая дверь хлопнула о косяк, несмотря на установленный доводчик.
- Стоять, Йохан, – скомандовал Ксавьер, так как тот бросился за другом. – Это бесполезно.
- Но, господин Санторо, он…
- Это бесполезно, – повторил Ксавьер. – Пусть идет, куда ему вздумается.
Амадео смог остановиться только на улице. Легкие жгло от быстрого бега, глаза – от выступающих слез. Он снова вытер их, но слезы продолжали литься. Уже который раз его предают, но менее больно от этого не становилось. Сколько еще предстоит вытерпеть предательств самых близких людей? Сколько?
Хватит. Больше никогда. Никакого доверия.
- Ты пытался сделать из меня бездушного робота, Ксавьер, – выговорил он, не обращая внимания на то, что говорит вслух, и люди, проходящие мимо, оборачиваются. – Поздравляю. Тебе это удалось.