И это оказалось самым ужасным. Люди, которых он знал с детства, которые присматривали за ним, учили, оберегали – сейчас обвиняли его, сидя на местах для свидетелей.
- Как только он появился, я сразу подумал – быть беде, эти уличные мальчишки никогда добра не помнят…
- …а как они однажды с господином Лукасом подрались, это ж надо…
- …господина Солитарио отравили, это подтвердила судебно-медицинская экспертиза. Хотя я и без нее мог точно сказать, что умер он не от повторного инсульта…
- …да был у него зуб, точно был! Ходили слухи, что босс ему компанию отдать хотел, но вдруг решил передумать. Это ли не повод для убийства?
Лицо Амадео оставалось непроницаемым, однако внутри все горело от злости и стыда. Среди свидетелей не было лишь двоих – Розы и Дэвида, начальника охраны, который взял шефство над Амадео с первого дня его появления в доме. Но их присутствие ничего не изменило бы – их свидетельства затерялись бы в этом нескончаемом потоке гнусных обвинений.
Лукаса вызвали первым. Амадео с трудом подавил желание зажать уши – столько грязи вылил на него брат. Тихим, размеренным голосом, тщательно изображая убитого горем сына, рассказывал, как пытался уберечь отца от влияния красивого мальчишки, который тотчас завоевал его расположение и добился того, чтобы его приняли в семью на правах наследника. И как больно Лукасу осознавать, что дело жизни его отца, компания «Азар» едва не досталась убийце.
Амадео сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Прикусил губу и почувствовал соленый привкус крови. Как же хотелось вскочить, схватить Лукаса за шею и ткнуть носом в судейский стол! Выбить из него признание и отправить гнить в тюрьму!
Но он сидел, не шевелясь, а брат продолжал обвинительную речь. Голос начал срываться, истеричные нотки рвались наружу, Лукас едва не захлебывался, с упоением доказывая, что такой мрази, как Амадео, не стоит жить на этом свете. И когда Амадео готов был вскочить и заорать на брата, чтобы прекратил лгать, тот замолк, переводя дыхание.
- Ваша честь, – наконец сипло проговорил он, отпив воды из стакана, любезно поданного ему. – Это чудовище не имеет права называть себя моим братом. Он нагло воспользовался добротой моего отца и хладнокровно убил его из-за наследства.
В глазах у Амадео потемнело от ярости. Он поднялся со своего места, сжимая кулаки, однако Люсиль Муэрте положила руку ему на плечо.
- Сядь, – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Сделаешь только хуже.
- Ваша честь, – обвинение в лице толстоногого коротышки по имени Маркус Брайнде прогуливалось по залу. – Думаю, всем очевидно, что Кристофа Солитарио сгубила его же доброта. Он приютил несчастного мальчика, не зная, что тот рано или поздно воткнет ему в спину нож.
- Я протестую, ваша честь, – вмешалась Люсиль. – Это домыслы обвинения, вина моего подзащитного еще не…
- Доказана, мисс Муэрте, еще как доказана, – Брайнде листал записи. – На пузырьке из-под яда обнаружены его отпечатки, у нас есть показания свидетелей, а также семейного врача, что после перенесенной болезни Кристоф Солитарио соглашался принимать пищу лишь после уговоров младшего сына. Более никому, даже его домоправительнице, не удавалось заставить его. Этим и воспользовался подсудимый, чтобы дать ему яд.
- Это ложь, – отрезала Люсиль.
- Это неоспоримые доказательства!
- Прекратить! – рявкнул судья, грохнув молотком по столу. – Суд удаляется на совещание.
- Мы прорвемся, – шепнула Люсиль, садясь рядом. – Не переживай.
Амадео не ответил.
Йохан стоял, прислонившись к стене, и курил. Козырек бейсболки опущен на глаза, воротник поднят. Таковы инструкции от Ксавьера Санторо. У дверей здания напротив толпились журналисты, готовили оборудование, проверяли микрофоны. Внутрь их не пускали. Скоро должен был закончиться судебный процесс, о котором говорил Санторо. Тогда же и выяснится, сколько времени это займет.
Само дело дурно пахнет и дорогого стоит. Но надо потребовать гарантии, иначе его запросто могут кинуть. Эти богатеи очень не любят расставаться со своими денежками. До сих пор настораживало, что Санторо так и не назвал конкретную сумму.
Но Йохану требовались деньги. Век профессионального бойца короток, да и опасен – можно запросто получить травму, после которой нельзя будет выйти на ринг. И если уж представилась возможность, почему ее не использовать?
Перед ним остановился автомобиль, загородив вход в суд. Черный, стекла тонированы. Кажется, «мерседес».