Выбрать главу

- Садись, Йохан, – произнес Ксавьер, открыв дверцу.
- К чему такие предосторожности? – спросил он, приземляясь рядом. – Будто из меня и правда преступника делать собрались.
- Так и есть, – Ксавьер передал парню папку. – Твое дело. Прочти внимательно, там все расписано.
Йохан пролистал документы. Убийство по неосторожности, во время боя слишком сильно засветил противнику, а тот умер от кровоизлияния в мозг. Вполне подходит и не вызовет подозрений. Он уже успел достаточно прославиться как боец, такой исход вполне возможен.
- А что инкриминируют тому типу? – он мотнул головой в сторону суда.
- Убийство. Срок станет известен через несколько минут, – Ксавьер взглянул на часы. – Вы будете в одной камере, я об этом уже позаботился.
Йохан лениво водил глазами по страницам. Проще не бывает, преступление ему выбрали самое очевидное, даже выдумывать ничего не надо. Только держаться этой версии, и тот парень ничего не заподозрит.
Толпа журналистов у входа в здание суда пришла в движение. Ксавьер чуть опустил тонированное стекло.
- Его выводят.
Йохан с интересом вытянул шею, пытаясь разглядеть виновника.
На крыльце появился высокий молодой человек. Его тут же обступила толпа журналистов и фотографов, но охрана быстро заставила их отступить. Лицо застывшее, словно маска, хоть и очень красивое. Он тряхнул волосами, едва прикрывающими уши, и спустился по ступенькам, глядя прямо перед собой, будто не было вокруг этой беснующейся толпы, щелкающей фотокамерами, выкрикивающей обвинения. Когда стервятники чуть расступились, пропуская полицейский автомобиль, который должен был доставить заключенного в тюрьму, Йохан успел увидеть скованные наручниками запястья.

Зазвонил телефон Ксавьера, и Йохан вздрогнул.
- Да, Люсиль. Хорошо. Ты сделала все, что могла. Спасибо.
- И сколько ему дали? – спросил Йохан, когда Санторо закончил разговор.
Ксавьер чиркнул зажигалкой и уставился сквозь тонированное окно в противоположную сторону от суда. На губах играла довольная улыбка.
- Четыре года. Без права досрочного освобождения.

- Имя и фамилия?
- Амадео Солитарио.
- Дата рождения?
- Девятнадцатое июня тысяча девятьсот восемьдесят шестого года.
- Полных лет сколько?
- Двадцать три.
- Преступление?
- Убийство.
- Болезни имеются?
Молчание.
- Я спросил, болезни имеются? Отвечай.
- Нет.
- Аллергии?
- На животных.
- Тогда ты тут точно сдохнешь. Полная тюрьма зверей, – гогот. – На воле кто есть? Родственники, друзья.
- Нет. Никого.
- Деньги, запрещенные продукты, наркотики тебе может кто-нибудь передавать?
- Я же сказал, что никого нет.
- Значит, свидания тебе не нужны. В тюрьме знакомые имеются?
- Нет.
- Профессия есть?
- Юрист.
- Понятно, чего ты тогда тут прохлаждаешься. Не выгорело, да?
- Не поэтому.
- А мне неинтересно. Будешь сидеть во второй камере блока С. Там у нас все убийцы. А теперь пошел вон.

Амадео шел по тюремному коридору, глядя прямо перед собой. Со всех сторон неслись свист и улюлюканье, подначивание и притворные всхлипывания.
- Ой, какая девочка! Как же ты будешь тут одна?
- Личико-то милое, хочешь быть моей, красотка?
Никаких эмоций. Никакой реакции. Только вперед, не сворачивая. Иного пути нет. Еще несколько шагов – и он увидит свой дом на ближайшие четыре года. Амадео не обращал внимания на выкрики, но они и не думали прекращаться, наоборот – становились громче.
Надзиратель ударил дубинкой по прутьям и рявкнул на заключенных, чтобы заняли свои места и не отвлекали. Те взорвались безудержным смехом.
Ему приказали остановиться у дальней камеры и замереть. Стальные браслеты, стягивающие запястья на протяжении всего пути от здания суда, наконец раскрылись. Решетчатая дверь отъехала в сторону, впуская нового постояльца в дешевый номер.
Двухъярусная кровать. Узкий стол. Унитаз за перегородкой, рядом – раковина. Вот и вся скудная обстановка. Паршивой пятерки не дал бы за эту каморку, усмехнулся про себя он, ощутив легкий приступ клаустрофобии. По крайней мере, тут есть зарешеченное окно.
Амадео стоял спиной к двери, пока она не захлопнулась. Зазвенели ключи, запирая путь к свободе.
Он подошел к кровати и присел на нижний ярус. Здесь было тесновато, первые признаки клаустрофобии уже показывали свои любопытные носы из уголков подсознания, но придется научиться с этим справляться – тут предстоит провести четыре года. И ни днем меньше, согласно постановлению суда. Права досрочного освобождения ему не предоставили, как ни старалась Люсиль Муэрте. Амадео изначально отказался от адвоката и понятия не имел, почему вдруг Люсиль взялась защищать его. Наверняка из уважения к Кристофу, но Амадео же предъявили обвинение в его убийстве!