Однако что-то в его тоне насторожило юного хулигана. Тот с сомнением помял жвачку в пальцах и, бросив: «Развелось тут крутых», отошел.
Амадео снова закрыл глаза.
Он не шутил, сказав, что Жаклин не сможет откупиться от закона. Согласно полученным инструкциям, все деньги с трех ее счетов Кейси перевел на благотворительность в тот самый момент, когда Амадео волокли к фургону. Жаклин хотела уничтожить Ксавьера, но пошла бы ко дну вместе с ним. Амадео не собирался давать ей ни малейшего шанса удержаться на вершине.
Но теперь все закончилось. Жаклин надолго сядет в тюрьму, и Беррингтон ей не поможет. Из новостей Амадео знал, что Беррингтона только-только восстановили в должности министра, и ему легче будет скрыть огромное пятно на своей репутации, если он просто оставит все, как есть. То есть позволит Жаклин познать все прелести тюремной жизни.
Все складывалось как нельзя лучше.
- Солитарио, – окликнул полицейский. – На выход.
Амадео поднялся, сопровождаемый завистливыми взглядами сокамерников. Сержант распахнул дверь камеры, и Амадео увидел Йохана.
Тот вытянулся по стойке «смирно» и смотрел прямо перед собой, изо всех сил стараясь не встречаться с Амадео глазами. В непривычном строгом костюме он выглядел бы взрослым, солидным человеком, если бы не выражение растерянности и легкой паники на лице, отчего Йохан казался мальчиком, надевшим папину одежду.
- Господин Солитарио, – отчеканил он. – Следуйте за мной.
Амадео вздрогнул от такого обращения, но ничего не сказал. Не смог. И просто последовал за Йоханом.
Всю дорогу до больницы Йохан молчал, вцепившись в руль так, будто тот был спасательным кругом. Амадео хотел заговорить, но слова застревали в горле, стоило только посмотреть на друга: губы сжаты в тонкую линию, брови сдвинуты к переносице, челюсть упрямо выдвинута вперед. Йохан был совсем не настроен на разговор, и Амадео прекрасно его понимал: сам несколько дней назад не желал слушать никаких объяснений.
Йохан же безуспешно пытался успокоиться. Он считал, что сможет, как ни в чем не бывало, забрать Амадео и отвезти его к Санторо, но, как только дверь камеры открылась, его затрясло. Нет, Амадео выглядел очень даже неплохо, не ранен, не избит… Но сам его вид за решеткой угнетающе подействовал на Йохана. Будто вернулись события полугодовой давности, когда он уходил за тюремные ворота, зная, что Амадео остается за спиной. Будто покидал друга навсегда.
Но сейчас Йохан мог забрать его оттуда. Что он и сделал. И это отнюдь не успокоило. Совесть грызла острыми зубами, не позволяя радоваться тому, что с другом все в порядке.
Там, в тюрьме, много раз он порывался рассказать Амадео обо всем, чтобы не слышать несправедливых обвинений в адрес Ксавьера Санторо. Однако что-то каждый раз останавливало. Прежде всего – Амадео мог не поверить. Сущее безумие – Ксавьер нанял телохранителя, чтобы защитить названого брата, но вместе с тем зачем-то упрятал его в тюрьму. Но могло быть и хуже – Амадео мог разозлиться, узнав, что Йохан все это время был в сговоре с его врагом, и больше никогда не подпустил бы к себе друга. И перевелся в другую камеру, где его гораздо легче достать множественным недоброжелателям. Из-за своей озлобленности потерял бы единственную защиту.
И Йохан молчал, стискивая зубы до боли.
Он не понимал Ксавьера. Почему тот предпочел нанять телохранителя вместо того, чтобы выкупить Амадео из тюрьмы? Деньги решают все, и в данном случае они бы помогли. С их помощью Йохан сам оказался тут, почему бы не сыграть в обратном порядке? Тысячи убийц, воров, жуликов, мошенников ходят на свободе, а невинный сидит на нарах? Где же справедливость? Почему Ксавьер так решил? На этот вопрос Йохан не находил ответа, как ни силился.
Именно поэтому, выйдя из тюрьмы, он направился прямиком к Санторо и выложил все, что о нем думает.
Перед машиной вдруг выскочила кошка, и Йохан дал по тормозам. Амадео бросило вперед, и он едва успел выставить вперед руку, чтобы не впечататься носом в панель.
- Черт побери, – выдохнул он. – Кошки всюду предвещают мне смерть.
Йохан ничего не ответил. Вместо этого заглушил машину и, вынув ключ, откинулся на спинку сиденья. Амадео молча смотрел перед собой, изучая панель, с которой едва не поцеловался.
В мучительной тишине прошло несколько минут. Дорога была пустынна, ни одна машина не проехала рядом и не посигналила. Ни один водитель не покрутил пальцем у виска. Они были одни в давящем безмолвии, и никто не решался нарушить его.
- Через две недели после того, как я приехал в этот город, – заговорил наконец Йохан, – после одного из боев ко мне подошел человек. Протянул банковскую карточку и предложил работу. Карточка была пуста – он сказал, что заполнит ее деньгами в том количестве, в котором попрошу. В обмен я должен был сесть в тюрьму, чтобы защищать некоего человека, которого обвиняли в убийстве. Работа не хуже любой другой, тем более мне обещали крупную сумму. Конечно, настораживало, что конкретного числа мне не назвали, но я ухватился за эту возможность. Я ведь мог не бедствовать до конца жизни! – он широко улыбнулся, однако вышло совсем не весело. – Я сидел почти четыре года. Парень, которого нужно было охранять, оказался вовсе не матерым уголовником, каким я его представлял сначала. Ушло много времени на то, чтобы расположить его к себе, но наконец мне это удалось. И я увидел его настоящего, за маской неприступного принца оказался одинокий человек, против которого ополчился целый мир. Он боялся доверять, боялся кого-то подпускать к себе. У него были на это причины, по крайней мере, он думал так. И я решил: во что бы то ни стало, верну улыбку на это прекрасное лицо.