Однако табличка с гордым званием «Управляющий» осталась на месте. Только вот имени и фамилии на ней больше не было. Амадео знал от Ребекки, что Эмилио Валион уволился сразу же после похорон Кристофа.
- Как видишь, я не все оставил как есть, – Ксавьер жестом пригласил Амадео войти. – Мне пришлось поменять почти весь персонал, чтобы не возникало недоразумений.
Амадео кивнул, с любопытством оглядываясь.
- Понимаю. Пусть внутрисемейные разборки их никак не касаются, однако разговоров за спиной хотелось бы избежать.
- Я заменил весь руководящий состав, – Ксавьер сунул в рот сигарету. – Только подходящего управляющего пока не нашел. Впрочем, Валион ушел не из-за твоей причастности к гибели Кристофа, а больше из принципа, заявив, что ни под чьим руководством он больше не сможет работать. Да и здоровье у него уже не то.
Амадео вспомнил спокойного седовласого мужчину, во взгляде которого всегда ощущалась властность и сила. Он многому научил Амадео в свое время, жаль, что ему пришлось уйти.
- Также я уволил начальника охраны Гарсию. Слишком попустительствовал своим подчиненным, покрывал их промахи и откровенное воровство. Пока был жив твой отец, Гарсия не наглел до такой степени, но, как только сменилось руководство, попытался провернуть одно противозаконное дельце и загремел в тюрьму. Не терплю воровства и жулья среди подчиненных.
Амадео вспомнил свои разборки с самодовольным начальником охраны, считающим, что его подчиненные – неприкосновенны, и согласился с Ксавьером. Раньше удавалось держать его в узде, однако слишком распускаться Гарсии не стоило. Сам виноват.
- Следом отправились начальники отделов. Не беспокойся, самым толковым нашлась другая работа, на улице никто из них не оказался. Но кого мне так и не удалось…
Дверь с грохотом распахнулась, и рыжая молния метнулась через весь кабинет.
- Господин Амадео! – Чилли повисла на его шее и, нимало не смущаясь, расцеловала в обе щеки. – Как я рада снова вас видеть!
- Я тоже рад, Чилли, – пробормотал растроганный до глубины души Амадео.
- Вот ее-то мне как раз выгнать не удалось, – Ксавьер усмехнулся уголком рта. – Видимо, она считала, что ты невиновен.
- И сейчас считаю! – сердито топнула ногой девушка, взмахнув рыжей косой. От гнева веснушки четче проступили на щеках. – Амадео, то есть господин Амадео, не мог совершить такое ужасное преступление! Поэтому я уперлась, когда мне пытались всучить расчет!
- И не прельстилась даже на отличную должность в одном из филиалов моей компании, – Ксавьер выпустил дым вверх. – Вместо этого взяла здесь все в свои руки, и под ее руководством «Азарино» процветает. Такая преданность достойна похвалы.
Чилли зарделась и смущенно потупилась.
Амадео не смог удержаться от улыбки. Все-таки остались люди, которые верили в его невиновность, верили в него самого. Не весь мир ополчился против, как казалось ранее, когда он угодил за решетку. Рядом всегда были верные друзья и помощники, пусть он об этом и не знал.
- Ксавьер, можно с тобой переговорить? – он отвел друга в сторону и что-то зашептал. Чилли все еще смотрела в пол, но на лице светилась ничем не омраченная радость.
- Ты уверен? – донесся до нее голос Ксавьера, и улыбка начала гаснуть. А вдруг господин Амадео решит уволить и ее? Раз весь персонал новый, это было бы вполне логично, тем более она всегда занимала всего лишь должность помощника. Появится новый управляющий, которого она чем-то не устроит – и прости-прощай. Она выступила против Ксавьера, однако поперек слова Солитарио пойти не могла. Если он прикажет уйти – подчинится.
- Что ж, ладно, – снова заговорил Ксавьер. – Тогда это решение полностью под твою ответственность, Амадео.
Чилли несмело подняла взгляд. Амадео же шагнул к ней и взял за руку.
- Чилли, – торжественно произнес он. – Предлагаю тебе должность управляющего гостиницей и казино «Азарино».
Снег падал крупными хлопьями, неслышно ложась на землю. Надгробия и кресты, укутанные им, напоминали молчаливых призраков, взирающих из-под саванов на людей, шедших по устланной белым ковром дорожке.
Высокий красивый мужчина в черном пальто не торопясь шел вперед. Волосы, собранные в хвост, блестящим потоком падали на спину. На них уже осело множество снежинок. Затянутой в перчатку рукой он крепко сжимал ладошку мальчика лет трех-четырех, который, раскрыв рот, оглядывался по сторонам. Огромные зеленые глаза восхищенно сверкали из-под низко надвинутой шапки. Оба молчали. Мальчик ничего не спрашивал, хотя обычно тарахтел без умолку, а мужчина не считал нужным нарушать тишину.
В самом конце дорожки они повернули налево и оказались у небольшого памятника.
Мужчина отпустил ручонку мальчика и принялся очищать надгробие, которое почти скрылось под холодным покровом. Вскоре проступили выдолбленные на камне буквы – имя и фамилия. Ниже шли две даты: двенадцатое августа тысяча девятьсот пятьдесят второго – двадцать четвертое декабря две тысячи девятого года.
- А кто это? – спросил мальчик, с интересом следя за мягко шлепающимся на землю снегом.
Мужчина отряхнул перчатки, достал из кармана пальто завернутый в салфетку шоколадный рожок и положил на надгробие. Затем снова взял мальчика за руку и улыбнулся.
- Твой дедушка, Тео.
КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ