После потери семьи Киан увлекся оригами – принимающая различные формы бумага помогала не рухнуть в бездну тьмы и отчаяния. Ему нравилось наблюдать, как из обычного листа возникают причудливые образы. Несколько сгибов – собака пьет воду. Нехитрые манипуляции – и на ладони уже расцвел пион. Тео приходил в восторг от подобных фокусов, и Киан был рад повеселить мальчика.
Семья Солитарио ему очень нравилась. Она напоминала прежнюю семью, ушедшую в небытие, и иногда Киан даже мог назвать себя счастливым. Иногда ночами ком подступал к горлу, и он с трудом сдерживал слезы – слишком несправедливым ему казалось то, что он попал в такую замечательную семью.
Но он прекрасно понимал, что понятие «счастье» пора похоронить давным-давно. Он не имел права даже на малую толику, поэтому на публике строил из себя холодную стенку, что удавалось с невероятной легкостью, и очень редко позволял себе расслабиться – главным образом в присутствии Тео.
Чилли отложила в сторону очередную гору папок, встала и с наслаждением потянулась.
- У-у-ух… Сколько же бумажной работы скопилось. И это только в «Азарино», представляю, сколько ее в главном офисе! Господин Амадео вечно откладывает все на потом. Хорошо, что есть ты, Киан, иначе он похоронил бы себя под горой бумаг. Пришлось бы нанять археологов, чтобы выкопать его оттуда.
- Это вы делаете большую часть работы, мисс Райо, – тихо ответил он, чем вызвал улыбку.
- Да ладно, если ты о прошлой неделе, то я всего лишь заглянула на пару минут.
- И перебрали весь стол.
Чилли рассмеялась. Киану она нравилась – непосредственная и веселая, всегда готова помочь. Амадео Солитарио притягивал хороших людей, как магнит, и это удивляло Киана. По должности ему полагалось иметь немало завистников, но даже конкуренты относились к нему с большим уважением.
Кроме Виктории Лаэрте. Киан столкнулся с ней всего раз, но она произвела на него неприятнейшее впечатление. Заносчивая, высокомерная женщина, того и гляди сделает какую-нибудь пакость. По мнению Киана, Амадео слишком легкомысленно к ней относился и совершенно зря не воспринимал всерьез. Эта женщина была опасна.
- Стоит только начать, и остановиться невозможно, – ответила Чилли, хлопнув папкой по столу. – Господин Амадео всегда ворчит, если застает меня за бумажной работой, так что выговора мне не избежать.
- Если что, я вас прикрою.
- Спасибо, – она улыбнулась. – Хороший ты парень. Хочешь перекусить? Кажется, у меня оставалось немного торта.
Уловив голодный блеск в глазах Киана, Чилли снова рассмеялась. Он совершенно не умел скрывать свои чувства в отношении еды, и это была, пожалуй, единственная эмоция, которую он не контролировал.
- Сейчас приготовлю чай.
После того, как Чилли ушла, Киан придвинул к себе очередную кипу папок. Рутинная работа, нормальная жизнь… О ней он мечтал и очень боялся потерять.
Но он не заслужил. Не мог перестать винить себя в произошедшем, и от доброго отношения господина Амадео и его семьи становилось только хуже.
Зазвонил стоящий на столе телефон, высветив внутренний номер, и Киан взял трубку после первого же гудка.
- Что случилось, мистер Ньюман? – спросил он.
Начальник охраны бросил лишь одно слово.
Взрыв.
Часть 3. Нечестный бизнес
Абнер Колтон закончил разговор у самых дверей номера. С огромным облегчением отключил телефон и сунул в карман – всю следующую неделю никто не должен его беспокоить.
Каждые полгода Абнер устраивал небольшой отпуск – отключал все каналы связи и приезжал в «Азарино», где сутки напролет не выходил из номера: смотрел телешоу, пил алкоголь и не контактировал ни с кем, даже с обслуживающим персоналом, которому его привычки были известны досконально. Уборка номера производилась с семи до полвосьмого вечера, когда Абнер нежился в горячей ванне, попивая шампанское, или любовался закатом на балконе. По долгу работы, а был он директором крупного агентства по подбору персонала, приходилось много общаться с людьми, и неделя отпуска без надоедливых лиц была как бальзам на душу.