- Родственников нет, – ответил он. – Я с семи лет состою в «Апани», а все, что нашла на меня Ребекка Кэмпбелл – тщательно смоделированная легенда. Подумайте сами, может ли быть семья у таких, как я? Я ее не заслуживаю.
Ксавьер стиснул подбородок Киана и повернул его лицо к себе.
- До этого ты говорил правду, зачем сейчас отводишь взгляд? – он мазнул пальцем по щеке юноши. – Не потому ли у тебя слезы в глазах скопились, что скучаешь по кому-то? Я все равно стану искать, Киан, не трать мое время и скажи сам.
- Если семья когда-то и была, то теперь ее нет, – голос Киана даже не дрогнул. – Она никогда не вернется. Поиски бессмысленны, вы все равно ничего не найдете. Что было в прошлом, останется там же.
Ксавьер хмыкнул. Раздражения прибавилось, и причиной было не столько предательство паренька, сколько его желание и дальше упорно изображать из себя независимую скалу, несмотря на то, что камушки уже посыпались вниз. Вот же упрямый мальчишка.
- На один шаг ближе, – Ксавьер сжал подбородок юноши сильнее. – Ты не понимаешь, что делаешь сейчас. Эра «мне все равно» когда-нибудь закончится, а вернуться ты не сможешь. Если я не задам этот вопрос снова, ты нарочно обречешь себя и свою семью, а полагаю, что она все же была, на страдания. Можешь твердить заученные фразы кому угодно, но я знаю, каково жить на дне жизни, гордо говорить людям, что никто не нужен и смерть – лучшая из перспектив, а на самом деле хотеть домой к теплому камину и чашке горячего чая. Не учи человека, который ходил под тем же дождем, что и ты. Фамилия твоей семьи, Киан.
Юноша дернул головой, высвобождаясь из хватки Ксавьера. Волосы упали на лицо. Движение было не столько резким, сколько неожиданным, и Ксавьер едва подавил желание отступить на шаг. Но Киан больше не двигался, только голос глухо звучал из-за завесы волос.
- Я сказал, что никогда не смогу туда вернуться. А знаете, почему, господин Санторо? Меня там никто не ждет. Я предал их, предал точно так же, как господина Амадео. Я никогда не смогу посмотреть этим людям в глаза, не говоря уже о том, чтобы снова стать частью их семьи. Никогда и ни за что не сделаю этого, я слишком много зла им причинил, чтобы они простили меня. Отпустите меня или убейте, но я больше не скажу ни слова.
И он замолк.
Ксавьер разозлился. Нет, он пришел в ярость. Мальчишки видят только черную или белую стороны, но настолько верить в свои предубеждения, что не допускать и мысли об ином выборе!
- Да чтоб тебя, – он толкнул стул на место и поджег сигарету. Киана бросило вперед на веревки, и он так и остался сидеть, не разгибаясь. – Какого черта ты рассуждаешь за других людей? Ты интересовался их жизнью? Ходил и узнавал, как они относятся к предательству? Твоя семья либо на тебя зла и никогда не примет обратно, либо тебя ждут и готовы простить что угодно, лишь бы вернулся живой. Почему ты веришь только в первое?
Киан молчал, низко опустив голову. До Ксавьера не доносилось даже звука дыхания. Он провел рукой по волосам и выдохнул, пытаясь успокоиться. Какого черта он разозлился? Этот мальчишка все равно не жилец, если от него не избавится Ксавьер, то убьет «Апани». Так какой смысл переживать о нем?
- Я искренне надеюсь, что с господином Амадео все будет в порядке, – едва слышно произнес Киан, не поднимая головы. – Он хороший человек, и мне стыдно, что я обманывал его.
Дверь склада открылась, сквозняк сдул столбик пепла с сигареты. Ксавьер бросил ее на пол и растер каблуком.
- Убить тебя я всегда успею. Для начала ты извинишься перед принцем. А если он умрет – так и быть, попросишь прощения на том свете.
Тем же вечером Ксавьер встретился с Нико Мариано в парке напротив «Азар». Огромное здание было погружено во тьму – сегодня сотрудников отпустили домой пораньше. Завтрашний же день был объявлен нерабочим. Только вестибюль изливал мягкий свет сквозь стеклянные двери на тротуар, да виднелась парочка охранников, скучающих на посту.
Ксавьер, не отрываясь, смотрел на название компании, которой скоро суждено было исчезнуть. Золотые буквы блестели под дождем. Он с трудом отвел взгляд, представив, как выглядит сам: под глазами залегли темные круги, в губах подрагивала сигарета. Вынув ее изо рта, отметил, что пальцы мелко дрожат.
Чертовы нервы. За последнюю неделю он постарел лет на двадцать.
- Вы подумали над моим предложением, господин Санторо? – Мариано трясся под мелким моросящим дождем. Он надвинул шляпу на глаза и поднял воротник плаща, но это мало помогало. – Вы продадите мне акции «Азар»?