- Уж точно не я, у меня полно дел, – Флавио едва не отмахнулся больной рукой, но вовремя спохватился. – И что ты хочешь?
- Либо вы выпускаете раба из подвала, чтобы он выполнял свои прямые обязанности, либо я никуда не еду, и плакала ваша работа и ваши контракты, которые я должен сегодня заключить, – он демонстративно скрестил руки на груди.
Флавио шагнул вперед и ткнул Рикардо пальцем в кончик носа.
- Не дорос еще ставить мне условия, малец. Этот чертов раб сломал мне руку, с какой радости я должен его отпускать?
- Если вы не выпустите его, чтобы ухаживать за Диди, то тут останусь я. Здоровье моего брата куда важнее ваших контрактов. Решайте сами, хотите ли вы потерять парочку десятков миллионов.
Флавио оттолкнул Рикардо в сторону и шлепнул ладонь на лоб Диего. Тот стиснул зубы и вызывающе уставился на него.
- Что ты сделал, чтобы вызвать жар, обманщик? – еле слышно прошипел он.
- Спал на холодном полу, отчим, – с улыбкой ответил юноша.
- Не понравилось спать на полу? – ухмыльнулся Флавио. – Так встал бы и лег в кровать, я тебе что, запрещал?
Диего упрямо стиснул зубы и ничего не ответил.
Флавио размахивал огромными садовыми ножницами перед носом Амадео и кричал что-то на испанском. В какой-то момент его физиономия оплыла и превратилась в искаженное злобой лицо Лукаса. Брат изрыгал проклятия и оскорбления, осыпал его градом ударов одной рукой, второй же беспрестанно щелкал ножницами. Волосы Амадео скользили по спине и плечам, осыпаясь на землю то светлыми, то темными прядями. Закончив, Лукас оскалился и со всей силы вонзил ножницы ему в грудь.
Амадео вздрогнул и проснулся. Некоторое время он лежал и таращился в темноту. Понемногу пришли смутные обрывки воспоминаний: дверь кладовой открывается, в нее льется неестественно яркий свет. Он видит Диего и слезы в его глазах. Двое охранников подхватывают его и выносят наружу – сам он идти не в состоянии. И снова темнота.
И вот он проснулся здесь. В открытые окна дул легкий ночной ветерок, щебетала какая-то припозднившаяся пичужка. Амадео услышал рядом с собой сопение – Диего спал поверх одеяла, свернувшись калачиком.
Амадео поднялся, стараясь не разбудить его, укрыл краем одеяла и выскользнул за дверь. Дом был погружен во тьму, часы в башне показывали полвторого ночи. Попасться Флавио он не боялся – со сломанной рукой тот точно не мог ему навредить. Амадео поймал белое пятно в отражении оконного стекла и стиснул зубы от злости. Флавио за все заплатит.
Он не стал включать свет на кухне, чтобы не потревожить Мануэлу, комната которой находилась напротив. Налил воды, сел за кухонный стол. Все эти дни он беспрестанно искал лазейку, которая позволила бы дать Ксавьеру узнать о его местонахождении, но безрезультатно. Мануэла и так получила из-за него по первое число, и принять ее помощь он не мог. Тем более, ей путь в полицию тоже был заказан – наверняка Флавио об этом позаботился. Мануэла не была рабыней, как Амадео сначала подумал. Работала она на Флавио лишь потому, что он хорошо платил, а ей нужно было оплачивать обучение сына в одном из университетов Штатов. Потерять работу она не могла и терпела все вплоть до порки, причиной которой стала попытка побега Амадео.
- Нашел из-за чего переживать, – фыркнула она после, когда Амадео попросил прощения за произошедшее. – Я сама сказала тебе бежать, забыл, что ли?
Амадео не забыл и был ей безмерно благодарен. На удивление сильная и отчаянная женщина.
Под открытым окном послышались голоса. Амадео узнал Рамона и Рамиреса – должно быть, совершали ночной обход.
- Что босс сказал? – спрашивал Рамон. – Даст зарплату пораньше?
Раздался звук чиркнувшей зажигалки, воздух наполнился ароматом табачного дыма, и Амадео с болью в душе вспомнил Ксавьера. Друг наверняка всю страну вверх дном перевернул, разыскивая его.
- Да какой там пораньше, – пробасил в ответ Рамирес. – У меня ж еще наказание за разбитую вазу, будь она неладна… Этот ублюдок мало того, что задержит выплату, так еще и вдвое сократит. Старинная китайская ваза, мать ее, каким-то образом оказалась дороже жизни моей дочери. Я и так позанимал у всех, кого вспомнил, все равно не хватает ровно половины.
- Черт, – сочувственно произнес Рамон. – Я бы очень хотел тебе помочь, да у меня с кредитной историей нелады… Как начал работать на этого pendejo, так все наперекосяк пошло.