— Кажется, у тебя не сходится баланс.
— Отвали, — рыкнула Бьянка, поднимаясь. — Раз уж мы идем на бал, следует подготовиться.
— Так мы идем? А как же твоя гордость?
— О, она нисколько не пострадает. — Бьянка накинула на плечи пальто. — Скорее, наоборот. Идем, мне нужна твоя помощь.
Бартоло опасливо последовал за сестрой. Ему не понравилась ее улыбка, но он по обыкновению промолчал.
— Что-то не так, Даниэль?
Юноша вздрогнул и оторвался от блокнота, в котором делал пометки о недавней партии в баккара. Делать-то, в сущности, было почти нечего — поиграть как следует ему не удалось, слишком был силен ужас, который внушил ему Себастьян, и если бы тот предложил еще партию, Даниэль бы с криками сбежал. Но и то, что ему удалось увидеть, вызвало множество вопросов.
Почему Себастьян так любит рисковать? Он даже поставил на кон заколку принадлежащую дочери, дорогую для него вещь. Баккара — непостоянная игра, тебе то везет, то нет, никакого мастерства не требуется, и он мог проиграть эту заколку в считаные секунды…
— Даниэль! — снова окликнул его учитель.
— А… Да нет, я просто задумался. Скажите, а почему вы убрали из казино баккара? Она ведь очень прибыльная…
Амадео нахмурился.
— Помнишь, я говорил, что не все измеряется деньгами?
— Помню. Но это же просто игра…
— Мне она ненавистна. И пока я не преодолею свою ненависть к ней, в моем казино ее не будет. — Амадео бледно улыбнулся. — Вот так все просто.
— Ненависть к игре или к игрокам? — вырвалось у Даниэля.
Улыбка погасла, будто ее и не было. Даниэль втянул голову в печи, ожидая бури, но ее не последовало. Амадео лишь печально смотрел на него, догадываясь о том, что Даниэль без дела не сидел.
— Справедливое суждение, — наконец произнес он, и Даниэля поразило равнодушие в его голосе.
— Ну это логично, — попробовал неуклюже оправдаться он. — Может быть, те, кто любит эту игру, ведут себя как-то неподобающе или что-то в этом роде… Хотя в большинстве своем это состоятельные и респектабельные люди, которые могут себе позволить потерять парочку-другую миллионов, трудно представить, чтобы они вели себя как…
Амадео поглаживал кончиками пальцев ладонь левой руки, и Даниэль, заметив это, осекся. Он помнил, что сказал ему Ксавьер Санторо о шрамах, которые, к слову, почти исчезли. Так на кой черт вообще завел об этом разговор? Еще не хватало, чтобы мсье Амадео узнал, что он играл с этим типом вопреки строгому запрету…
— Люди разные, Даниэль, — сказал Амадео и снова уткнулся в компьютер.
Дэнни осторожно перевел дух и торопливо перевернул исписанную страницу. Надо бы поменьше болтать, чуть не попался.
Какая-то мысль зудела на самой границе сознания и никак не желала принимать четкую форму. Принципы Себастьяна, его желание подчинить себе удачу и зверские ставки не укладывались в голове в цельную картину. Чего-то во всем этом не хватало, и Даниэль чуял настоятельную потребность поближе познакомиться с ним, чтобы выхватить ту самую недостающую деталь пазла. Но мсье Амадео его убьет, если что-нибудь пронюхает, поэтому действовать напрямую нельзя.
Выспросить что-нибудь у Киана или Чилли не представлялось возможным — сразу что-нибудь заподозрят. А вот Кейси… Пусть он и сидел безвылазно в своей комнате, но имел доступ к информации по всему миру, и раскопать что-нибудь для него не проблема.
Ненадолго успокоившись, Даниэль придвинул к себе стопку учебников и погрузился в учебу.
Огромная яркая елка переливалась огнями, вокруг в танце кружились пары. До наступления Нового года оставалось два часа, о чем и возвестили огромные, но изящные часы мелодичным перезвоном колокольчиков. Они являлись достопримечательностью «Азарино», вопреки негласному правилу, что в казино часов быть не должно — даже самые заядлые игроки то и дело отрывались от бесконечной игры, чтобы послушать, как они отбивают время. И в самом деле, звук их был очень приятным, он разносился по всему залу, заставляя замереть танцующих, а остальных гостей — поднимать головы к потолку и ловить каждый звук, пока не стихнет самый дальний его отголосок.
Киан, лопаясь от радости, вел под руку Этьена Тевье, своего приемного отца. На другой руке у мсье Тевье повис долговязый парень и беспрестанно что-то трещал.
— Посмотри, папа, Киан совсем с лица спал, и после этого ты будешь говорить, что он хорошо питается? Все, решено! Беру отпуск и занимаюсь его откормом!
Перегнувшись через отца, Киан умудрился пнуть Анри в лодыжку. Тот охнул.
— А что, я не прав?! Ты сильно похудел!
— Прекрати наговаривать на Амадео, сын. Киан нарадоваться не может на своего начальника.
— Вот именно. — Киан боязливо взглянул на Амадео — не разозлили ли босса слова брата, но тот лишь рассмеялся.
— Добрый вечер, господин Тевье, рад вас видеть! А уж как Киан ждал вашего приезда…
— Да, да, — улыбнулся в ответ тот и пожал протянутую руку. — Премного тебе благодарен, что дал ему выходные, уверен, тебе это было так же сложно, как и ему. Видишь ли, — Тевье наклонился ближе, — он как на иголках. Ты снова влип в неприятности?
— Ничего такого, с чем я не мог бы справиться. — Амадео покачал головой. — Не волнуйтесь так. Вы надолго приехали?
— На все праздники, — хохотнул Тевье. — Анри убедил меня устроить небольшой отпуск.
— В течение которого я буду откармливать брата на убой, — важно возвестил тот. — Дядя Амадео, официально заявляю вам, что забираю вашего телохранителя на целых семь дней!
— Но я не… — возразил было Киан.
— С твоим братом бороться бесполезно, ты же знаешь, — мягко заметил Амадео. — Не беспокойся обо мне, ты заслужил отдых.
— Слышал? — Анри ткнул Киана в бок. — Тебя официально отпустили! Уж теперь ты от моего общества не отвертишься!
— Идея так себе, — заметил Ксавьер, когда семейство Тевье направилось к фуршетному столу. — В разгар войны с Бьянкой отпускать от себя телохранителя? Ты с ума сошел?
— Бьянка не настолько опасна, — возразил Амадео. — А насчет Себастьяна ты волнуешься зря. Меня он не тронет.
— Да, ты ценный заложник, — произнес Ксавьер тоном, полным сарказма. — Йохан заменит мальчишку. И не смей возражать. В моем убийстве Себастьян заинтересован еще меньше.
— Что ж, если ты настаиваешь, мне остается только одно — не отходить от тебя, пока не вернется Джейкоб, — усмехнулся Амадео. — Почему он не приехал с вами?
— Много дел, — туманно ответил Ксавьер. — Скажи лучше, дорогой принц, с каких пор твой ученик в курсе твоих садистских наклонностей?
Амадео помрачнел.
— Выследил меня однажды. У этого парня моторчик в одном месте…
— Его моторчик меня мало волнует. Ты сказал, что тебе лучше. С каких пор ты мне врешь?
В затылок ударила волна боли, и Амадео с трудом сохранил бесстрастное выражение лица. Головные боли давно его не донимали, но сейчас волна распространилась от затылка к вискам со скоростью лесного пожара.
— Я не врал. Я нашел человека, знакомого с Себастьяном еще со времен Китая, но говорить он не хотел. Брось, Ксавьер, это обычная практика, я и раньше это делал.
Но раньше у тебя не ехала крыша, и ты не делал из людей котлеты, чуть было не ляпнул Ксавьер. Злость на принца душила его, но он понимал, что ничего не добьется, устроив выволочку.
— И что? — спросил он сквозь зубы. — Удалось что-нибудь из него выудить?
— Пока нет, — кратко ответил принц.
Праздник продолжался. В толпе ловко сновали официанты с подносами, полными бокалов с шампанским, то и дело звучали тосты, к потолку взлетал смех. Семейство Бенуа под присмотром строгой Розы и дона Грегорио расположилось за отдельным столом и играло в шумную настольную игру. Тео с Паоло были там же, они очень сдружились с близнецами. Мальчик постарше с рыжими волосами и усыпанным веснушками лицом разговаривал с Катрин, отвернувшись от играющих. Вместе с детьми за столом сидели двое франтовато одетых мужчин — оба блондины, но один — приземистый, а другой — длинный и худой, как жердь. Проигрывая, они громко восклицали, а выигрывая — радостно хлопали в ладоши. Никто из присутствующих не знал, кто они такие, и не стремился узнать — от общей толпы гостей они не слишком отличались, да и прилипший к стене неподалеку светловолосый громила со шрамом, пересекающим угол рта, не располагал к близкому знакомству.