Сергей покосился на меня, вздохнул:
– Тимур! Даже не знаю, как благодарить тебя.
Я тоже поднялся:
– Да ладно тебе! Решено: вези племянника и сестру, а я со своими женщинами поговорю.
Однако, когда я вернулся с рыбалки, девочек дома не было. Тетя Катя сказала, что они уехали в город, по делам. Что еще за дела?
Впрочем, я не успел почистить пойманную рыбу, как девчонки вернулись. Они выгрузили из машины пакеты с покупками.
Я спросил:
– Где это вы пропадали?
Вероника снисходительно улыбнулась:
– У женщин свои секреты. Мы купили тебе пива, я кладу его в холодильник.
Вика подала на стол огромное блюдо жареной рыбы. Я принес пиво и белое вино для дам. За столом я осторожно завел разговор о Серегиных неприятностях. Как я и ожидал, тетя Катя одобрила мое решение:
– Вот и хорошо, все не одна тут буду! Это летом у нас тут шумно, а как осень задождит, так можно неделю с живым человеком словом не перемолвиться. А что там с мальчиком?
Я пожал плечами, не желая вдаваться в семейные подробности Сергея.
– Я и сам толком не знаю. В пятницу познакомитесь, все узнаешь.
К вечеру стало прохладно. Ветер отдувал кисею занавесок, шелестел полосками жалюзи.
Вика пришла из душа, сбросила полотенце на кресло и улеглась рядом, свернувшись калачиком. Повздыхала и затихла.
Я насторожился.
– Ты чего?
– Ничего. – И неожиданно заплакала, да так, что слезы потекли сквозь пальцы.
Я растерялся.
– Я обидел тебя чем-то?
Она судорожно замотала головой, потом, также неожиданно для меня, обхватила мою шею руками, стала бестолково целовать еще мокрыми и солеными губами в лицо, в губы.
Я отстранил ее, приподнялся на локте:
– Вика, ты можешь толково сказать, что случилось?
Она опять заплакала, но уже как-то тише.
– Ну, понимаешь, эта женщина с больным ребенком… я так благодарна тебе, что ты хочешь ей помочь… а я себе прямо героиней казалась, что смогла вот так просто развернуться и уйти от мужа… а я его просто не любила, и геройства тут никакого нет… а ты…
Я прижал ее к себе, успокаивая, шептал:
– Тихо, тихо. – Я натянул на ее оголившееся плечо махровую простыню, поцеловал сквозь грубую ткань.
Она затихла. Потом отогрелась, отошла, вытащила руку из-под простыни, откинула ее, прижалась ко мне телом во всю длину и поцеловала в шею. Но это уже было совсем по-другому, чем несколько минут назад, и я провел ладонью по гладкой коже ее бедра, от колен до талии, отчего она застонала где-то у моего уха.
Глава 14. Виктория.
Тимур подвез меня к офису, внимательно посмотрел на меня, потом наклонился и поцеловал прямо в губы.
– Не бойся, я рядом.
Я заметила круглые глаза охранника на стоянке. Конечно, он видел, как мы целовались. Черт, как же пережить-то все это?!
Я сжала челюсти, вылезла из машины, дождалась Тимура и вместе с ним подошла к двери офиса. Он оценивающе глянул на меня:
– Готова?
– Да.
Тимур вздохнул:
– Хорошо выглядишь.
Я кивнула ему и прошла вперед. Я и без Тима знала, что выгляжу хорошо.
Надо сказать, вчера мы с Вероникой еще раз посетили маленький магазинчик его знакомой в старой части города. Я приобрела там светлый полотняный костюм и совершенно чудный топ вишневых тонов, в вырезе которого замечательно смотрелся подарок Тимура. Я подобрала к костюму нарядные бордовые туфли с закрытым носком и пяткой. Марина оценивающе глянула на мой вид, поискала и принесла подходящую светлую сумку с полотняными вставками и бордовый поясок крокодиловой кожи.
Внизу, у лестницы, он придержал меня:
– Значит, как договорились. До десяти часов у меня планерка, потом я заберу тебя, посмотрим твой новый кабинет. Распорядишься насчет мебели, к завтрашнему дню все подготовят. А в обед можете отметить у Рустама твой уход. Учти, я буду рядом, в соседнем зале. После обеда я тебя увезу, у нас с тобой важная встреча, мне нужно, чтобы ты на ней присутствовала. А завтра с утра можешь выходить на новое рабочее место. Я думаю, за понедельник все обсудят наши новости, привыкнут к мысли о твоем уходе, и со вторника офис будет работать в нормальном режиме. И вопросов задавать не будут.
– А ты? – Он непонимающе глянул на меня, и я пояснила: – Ты не боишься расспросов?
Он почесал переносицу дужкой солнцезащитных очков, вздохнул:
– Сам я никому вопросов не задаю, да и от других не приветствую. Ну, вперед!
В вестибюле его сразу же задержал знакомый, а я поднялась на свой этаж в одиночку. Перевела дух, нацепила на лицо дежурную улыбку, повернула ручку тяжелой двери и вошла.