Тетя Катя поднялась и сердито сказала:
– Ну, с вами не соскучишься! Пойду-ка я вниз, поставлю чайник еще раз. Может, наконец, удастся чаю напиться.
Вика улыбнулась:
– А я как раз голодная ужасно! Помню, помню ваши замечательные пироги.
Тетя Катя мигом подобрела и заулыбалась.
Когда мы остались одни, Вика поднялась и добавила:
– Если честно, не все уж время я спала. Я помню, как ты держал меня в руках ночью. – Она помолчала, но продолжила, с трудом подбирая слова: – Тимур, не совсем я бесчувственная, я и раньше знала, что нравлюсь тебе. Ты был другом человека, которого я считала своим мужем, и я не позволяла себе даже подумать, что между нами что-то может быть иначе. Если ты дашь мне время и возможность, давай попробуем посмотреть друг на друга заново. И еще: вне зависимости от того, как сложатся наши отношения дальше, я хочу тебе сказать, что ты – замечательный парень, и не заслуживаешь в подруги женщину, которую подобрал и приютил, как раненого зверька. Такая, как есть, я никому не интересна, даже себе. Но я постараюсь стать другой, достойной того, чтобы меня любили и уважали.
Она сердито выжала мокрую юбку и печально посмотрела на нее:
– Безнадежно испорчена.
Я поднялся и виновато сказал:
– Извини, если напугал тебя. Внизу есть хозяйственная комната, там я установил машинку и сушилку для белья. И гладильную машину. Правда, мама ею не пользовалась.
– Да ладно, я уж и так все постирала. – Она решительно выпроводила меня из комнаты: – Иди вниз, мне надо переодеться, и я сейчас же спущусь.
Глава 3. Виктория.
Я посмотрела в зеркало и улыбнулась своему отражению. Лицо немного бледное, но глаза хорошие, живые такие глаза, чего не ожидалось. Светло-голубые джинсы ловко сидели на мне, хотя обычно я с трудом их себе подбираю. Почему-то они, если в бедрах хороши, то невозможно широки в талии. Черная майка чуть-чуть слишком плотно, на мой взгляд, обтягивала грудь, но, в целом, впечатление это не портило. Нет, совсем не портило.
Я спустилась вниз и пошла по коридору на свет. Здесь стояла какая-то мебель в упаковке, и я больно ушибла колено о выступающий угол.
За круглым столом в кухне сидел Тимур.
– Что это у тебя все вещи не на месте? Переезжаешь, что ли?
Тетя Катя сердито громыхнула чайником:
– Это мы ремонт так делаем. Хозяин здесь неделями не появляется, а рабочие не знают, что им делать.
Тимур дипломатично молчал, но тетю Катю было уже не остановить.
– Вика, хоть ты на него повлияй! На днях Вероника должна приехать, в кои веки ребенка к нам отпустили, а в доме полный разгром! – Она повернулась к Тимуру: – Дагмара звонила уже? Когда встречать поедешь?
Тимур ответил односложно:
– В пятницу.
Она налила мне огромную чашку крепко заваренного чая с лимоном и придвинула блюдо с пирогами.
– Садись, ешь.
Я съела один пирог, потом подумала, и съела второй. Тетя Катя одобрительно наблюдала за мной. Наконец, я отодвинула чашку, и повернулась к Тимуру.
– Ну, вот что, Тимур. Раз я тут временно поселилась, я без дела сидеть не буду, а то вся на жалость к себе изойду. Давай-ка я займусь твоим ремонтом. Показывай свои хоромы.
Обрадованная таким поворотом событий, тетя Катя отказалась от моей помощи и отправила нас смотреть дом.
Снаружи он напоминал декорации к фильму «Дворянское гнездо», но внутри был достаточно осовременен, особенно последним ремонтом. Слава богу, у Тимура хватило ума не трогать паркет, его только отреставрировали и отциклевали. Но изящная лепнина в комнатах второго этажа исчезла, правда, потолки там были ниже, чем в залах первого этажа. Гостиная и столовая, выходящая в сад, поражали своими размерами.
Я засмеялась:
– Где ты будешь брать мебель для этих комнат?
Тимур махнул рукой:
– Я привез сюда мебельщика из салона «Династия», он мне все сам заказал. Ее там, в Италии, делают, а сюда привезли еще месяц назад. Распаковывать ее будет представитель фирмы, это их обязательное условие. Я планировал на этой неделе вызвать мебельщиков.
Мы прошлись по спальням второго этажа, и я задумчиво спросила Тимура:
– Почему ты не заказал хороший дорогой проект? Неужели ты думаешь, что сможешь справиться с дизайном такого дома сам?
Тимур погладил рукой перила веранды, помолчал, а потом ответил вопросом на вопрос:
– А кому заказывать? Извини, но не всем нравятся стеклянные этажерки и металлические диваны. – Я поежилась от воспоминаний о своей недавней работе, и Тимур поторопился мне объяснить: – И в музее барокко я тоже жить не буду. Я хотел, чтобы этот дом в целом не изменился, чтобы сохранилась его душа. Знаешь, отец получил его вместе с государственной премией, сюда он привел мою маму. Здесь я вырос. Нет, конечно, мы часто жили в московской квартире, но я всегда, вспоминая детство, представляю себя только здесь.