За стойкой сидела и скучала симпатичная молоденькая девушка. Посетителей было немного. За одним из столиков сидела компания ребят, и в стороне немолодой мужчина читал газету.
Я подошел к стойке, попросил холодной минералки. Девушка стрельнула глазками, подала мне запотевший стакан.
Я вынул из кармана удостоверение и раскрыл его. Девушка заметно поскучнела.
Я показал ей снимок. Она внимательно присмотрелась к нему и спросила:
– Что, она его все-таки прижала?
– Кого? – удивился я.
– Муженька. Эти двое были здесь дважды на прошлой неделе. Светлый, он помоложе, кажется, где-то неподалеку живет. Я видела, он мимо шел как-то. Симпатичный парень, если честно. Только он из этих, из голубых. Тут за углом есть кафе, «Голубая луна» называется, так они там часто собираются.
– А что про жену-то? – попытался я вернуть ее к теме разговора.
– Про какую жену? А, да я не знаю, жена она или просто подружка. А только видела я, что за ними баба одна наблюдала. Точно, или жена, или подружка. Застукала их вместе. Лицо у нее было злющее.
– Как вы думаете, чья она подружка?
Девушка задумалась и решительно сказала:
– Второго, того, что темноволосый. Она все время так сидела, чтобы он к ней спиной был. Хотя, народу тогда полно было, вполне могли ее не заметить.
– А почему вы на нее внимание обратили?
– А она мороженое заказала, а сама даже не притронулась к нему. Ребята эти недолго посидели, темноволосый загрузился в машину, а светлый ушел пешком.
– А когда это было?
– Когда? – она наморщила лоб, пытаясь вспомнить. – В среду, или четверг. В четверг, точно! У нас еще новая экспозиция открылась, народу много было по этому случаю.
От жары и безделья девушка разговорилась. Без особой надежды я спросил:
– А машина какая была у этого парня?
Она подумала и сказала:
– Номер совсем не помню. А машинка интересная: Шкода Фелиция, и цвет такой необычный, винно-серый перламутр.
О Господи, винно-серый. И что это за цвет?
– Марку точно не спутали?
Девушка засмеялась:
– Нет, точно Фелиция. У моего парня раньше такая была, года два назад.
Я поблагодарил ее. Прощаясь, она улыбнулась и махнула рукой.
Свернув за угол, я увидел претенциозный двухэтажный особнячок и переливающуюся неоновыми огнями вывеску «Голубая луна».
Я толкнул тяжелую дверь, и меня встретила кондиционированная прохлада мраморного холла. Заведение, видимо, начинало работать позже. Сейчас здесь было тихо и пусто. Я огляделся. Обилие огромных тропических растений в кадках, зеркала в дорогих рамах, удобная кожаная мебель, – респектабельное местечко.
На звук дверного колокольчика в холл выглянул здоровенный детина с большой чашкой чая в руках.
– Вам кого? – хмуро спросил он.
Я полез за удостоверением, но он, так же хмуро, сказал:
– Можешь не доставать свою ксиву, и так вижу, что мент. Пойдем, провожу тебя к администратору. Нам разговаривать с милицией запрещено.
Администратором оказался рыхлый парень лет тридцати. По случаю жары он был без пиджака, в розовой рубашке с кружевным жабо. Его лоб украшала ранняя лысина, он постоянно промокал ее платочком.
Глянув на фото, он снова достал платочек, и глазки его забегали. Он отпросился на минуту, почти сразу вернулся, и уже уверенно сказал:
– Вам нужно поговорить с нашим шефом. Он будет с минуты на минуту.
Вместе с ним в комнату вошел худощавый парень в белоснежной рубашке.
Он обратился к нему:
– Вадик, принесите нам, пожалуйста, холодного сока. Или, может, покрепче?
Я кивнул:
– Лучше минералку.
– Без газа? С лимоном? – подобострастно склонился он.
– Мне все равно. Хотя нет, лучше с газом.
Вадик исчез на мгновение и материализовался снова, уже с подносом. Он перехватил взгляд администратора и едва заметно кивнул.
Тот вздохнул с заметным облегчением:
– Приехал Михаил Николаевич.
И действительно, в зал по ступеням спустился немолодой уже мужчина, лет пятидесяти на вид. Он цепко глянул на меня, поздоровался, пригласил в кабинет.
Мы прошли длинным коридором, который был скрыт плотной бархатной портьерой от взглядов посетителей, почти до конца. За дверью темного дерева располагался кабинет, с огромным письменным столом дорогого дерева с инкрустациями. Кресла и диваны были под стать столу, с вычурно изогнутыми спинками и гобеленовой обивкой, напоминающей салоны восемнадцатого века.
Михаил Николаевич сделал приглашающий жест, и устало опустился в кресло. Он внимательно рассмотрел фото, поднял глаза на меня:
– Могу я узнать, чем заинтересовал вас этот молодой человек? – глубоким, низким голосом спросил он.