– Мы ищем его в связи с расследованием дела об убийстве.
Он помолчал.
– Ну, что ж, все равно вы об этом узнаете. Лучше уж от меня. Его зовут Максим, фамилию я не знаю. Познакомился я с ним в прошлый понедельник. Не скрою, он мне понравился: молод, красив, умен, кажется, талантлив. Он ведь, знаете ли, представился художником. Я сразу обратил на него внимание. Мы провели вместе три незабываемых дня, а потом он исчез. Просто не появился больше.
– Когда вы виделись с ним последний раз?
– В пятницу утром.
– И вы не пытались найти его? Как вы обычно связывались?
Он пожал плечами:
– Никак. Он проводил здесь все вечера, потом мы ехали ко мне. Часов в двенадцать мы просыпались, я уезжал по делам, а вечера мы проводили в ресторане.
– Он с кем-нибудь еще встречался здесь, в Москве? С какой целью он сюда приехал?
– Максим – художник, мы с ним познакомились на выставке, и я пригласил его к себе, в «Голубую луну». Он поддержал знакомство. Я не особо выспрашивал его. Хотя, наверное, с кем-то он встречался днем. Иногда ему звонили.
– Он упоминал в телефонных разговорах какие-то имена?
Михаил Николаевич задумался.
– Да, женское имя. Он очень нежно относился к матери, называл ее «Данюша». Впрочем, о том, что эта женщина – его мать, говорил он. Мог и соврать. – Он поднял на меня совершенно больные глаза: – Я надеюсь, что вам не слишком противно слушать подобные откровения? Люди вашей профессии редко бывают терпимы.
Я не ответил.
Он потер лицо ладонями и сказал:
– Я думаю, что он просто использовал меня. Скорее всего, он вернулся домой. Но почему не простился и не объяснился как-то со мной, я не понимаю.
– А вы не знаете, где он останавливался в Москве до встречи с вами?
– Не имею представления. А впрочем, я как-то, в самый первый день нашего знакомства, подвозил его с выставки. Это на Пресне, рядом с Тишинским переулком.
– Сможете показать?
Он поднялся на ноги, подошел к окну.
– Я не знаю, почему он со мной поступил так. Но я не хотел бы ему неприятностей.
Я тоже поднялся.
– Михаил Николаевич, я думаю, что с Максимом случилась беда. У него действительно есть мать, она тоже разыскивает его. Так что, я думаю, вы правильно поступили, рассказав мне о нем. Если вы сейчас не слишком заняты…
– Едемте, я покажу, где высадил его тогда.
Расставшись с Михаилом Николаевичем, я подумал о том, что природа вытворяет с людьми. Я вспомнил его больные глаза и подумал, что мне жалко его. Если честно, особых надежд на встречу с Максимом я не имел. Либо он действительно уехал, заполучив коллекцию, и при этом бросил мать и нового любовника, либо с ним что-то произошло. В любом случае, знакомство нам свести не удастся. Интуиция мне подсказывала, что второе предположение в данном случае более вероятно.
От голода шумело в голове и поташнивало. Я вспомнил, что последний раз меня еще в обед кормила Вика, вспомнил ее бутерброды, и проголодался еще сильнее.
Решил, что заеду в супермаркет, куплю пельменей и сварю. Черт, жениться, что ли? Хотя, я уже был женат. Ел я те же пельмени, только в процессе еды меня непрерывно пилили: за отсутствие денег в доме, за поздние возвращения, за работу в выходные. Интересно, Вика пилит Тимура?
Я задумался о странных отношениях, свидетелем которых мне сегодня пришлось стать. Тимура я знал давно, мужик он правильный. Если у них так все сложилось, я уверен, что он Вику не подталкивал. Да и Юрка, вроде, на него зла не держит.
Я усмехнулся. У парня – прямо талант, он с легкостью заставляет всех вокруг чувствовать свою вину. Кажется, он и Вику почти убедил в том, что их развод – это почти полностью ее вина. А девчонка хорошая, например, редко отношения между свекровью и невесткой бывают такими теплыми. И сейчас она готова на все, чтобы доказать, что Юра тут ни при чем.
Я задумался. На сегодняшний момент у меня на руках был один крепкий подозреваемый, у которого были и мотивы, и возможности, и отсутствие алиби. Из сегодняшних разговоров в офисе становилось ясно: о романе Ольги и Юзика знали многие. Охранники, диспетчеры, все, кто поздно задерживался в здании конторы. Стоп, баба Дуся тоже, вроде, поздно задерживалась. Какой смысл был убивать ее? К моменту ее смерти Ольга уже давно была мертва. Кроме того, зачем Юзику ее душить, если с Викой он уже расстался, а роман с Ольгой давно уже перестал быть тайной? И где эта проклятая коллекция? И каким боком тут приходится Максим?
Я понял, что давно и прочно стою в пробке. Мечта о горячих пельменях отодвигалась. Я пошарил по карманам и нашел сигареты.
В этот момент ожила трубка телефона.