- В таком случае, вы могли бы получать двойную порцию мужского внимания. Многие леди так делают, знаете ли.
А ведь я его совсем не боюсь, с удовольствием подумала Кэти. Ну, уволюсь, в конце концов. План «Б» на случай форс-мажора у нее имелся всегда. Таким же светским тоном, стараясь не обращать внимания на плавящуюся под его ладонями поясницу, она возразила:
- Я, конечно, не осуждаю этих леди. Но, с моей точки зрения, это как-то негигиенично. Не находите, мистер Гловер?
- Много говорите, мисс Эванс, - недовольно пробормотал Индеец. – Давайте попробуем, а потом вы решите, нравлюсь я вам или нет.
Если честно, он ей нравился. Во всяком случае, той ее части, что находилась ниже головы. И вырываться Кэти перестала по той простой причине, что уже не доверяла своим коленям и боялась попросту сесть на мостовую, если Гловер вдруг разомкнет объятия. Вот только он решил на ее беду еще больше усугубить ситуацию.
Девушка завороженно смотрела, как к ее лицу приближаются мужские губы. Ой, сейчас он ее поцелует. А если она ответит? Надо срочно что-то придумать.
- Одна овца!
Гловер замер, настороженно глядя ей в глаза.
- Что?
- Две овцы!
- Мисс Эванс…
- Продолжайте, пожалуйста, мистер Гловер. Я вам совершенно не мешаю. Три овцы!
Тяжело вздохнув, он опустил руки.
- Как с вами тяжело, мисс Эванс. Поверьте, вы только понапрасну тратите свое и мое время.
Кэти на неуверенных ногах сделала шаг назад. Затем, приободрившись, второй. Потом развернулась и бегом бросилась к своей двери. Слава Богу, ключ нашелся сразу. Уже оглянувшись на пороге, она поняла, что никто догонять ее не собирался.
Гловер стоял, прислонившись к капоту мерседеса, в своей любимой позе – с руками в карманах: зачесанные назад темные волосы, черные тени в провалах глазниц, белая рубашка с закатанными рукавами, черные брюки, блестящие ботинки. Ни проблеска иного цвета, кроме белого и черного, никаких полутонов. Никаких компромиссов. Согласится он быть вторым номером, как же, успела подумать девушка, прежде чем захлопнуть дверь.
Стив не слышал ни шума внизу, ни шороха льющейся в душе воды. Он даже не пошевелился, когда Кэти осторожно скользнула под одело со своей стороны кровати. Сейчас ей больше всего хотелось поставить будильник на отметку «Рождество», зарыться головой в подушку и не увидеть ни одного сна.
*
- Знаешь, у тебя в постели всегда такой отсутствующий вид…
Как-будто он берет не ее тело. Договаривать Лидия не стала. Двадцать лет назад она поняла, что занимает чужое, не ей предназначенное, место. Еще несколько лет прошли в безнадежных попытках переломить ситуацию, и только окончательно приняв неизменность сложившихся между ней и Александром отношений, она нашла в себе силы проглотить горькую пилюлю и выйти замуж за Мелвилла.
Сейчас женщина решительно встала и начала одеваться, не оборачиваясь в сторону постели.
- Впрочем, это все упрощает, - она наклонилась, чтобы быстро клюнуть Гловера в губы.
- Ты уверена, что нужно ехать прямо сейчас?
Лидия заставила себя улыбнуться. Нет, она больше не купится на безразличную вежливость и не примет ее за обещание любви.
- Абсолютно уверена. Борис согласен закрывать глаза на мои измены, пока я сама не начну тыкать ими ему в нос. И вот тогда меня ждут большие неприятности.
Александр быстро натянул пижамные штаны и затянул завязки на поясе.
- Хорошо, провожу тебя до лифта.
Лидия дождалась, когда он приблизится и медленно провела рукой по его груди, пропуская темные волоски между пальцев. Потом поднесла ладонь к носу. Из какого материала сделан этот чертов Индеец, что даже время не берет его? За двадцать лет его запах совсем не изменился. Все та же пряная смесь горящего дерева, палой листвы и свежего белья. Боже, Жан-Батист Гренуй (22) обязательно разлил бы его по флаконам.
Избавляясь от наваждения, она нервно усмехнулась:
- Иногда я жалею, что Борис не видит нас в такие минуты. Он бы меня избил, наверное, а я смеялась бы ему в лицо.
Гловер нахмурился:
- Я набью ему рожу, если он тронет тебя хоть пальцем.
Лидия покачала головой:
- Предпочитаю не обольщаться. Ты никогда не дрался из-за женщин. Тем более из-за нелюбимых.
Войдя в кабину лифта, она быстро повернулась и продолжала улыбаться, пока дверцы не сомкнулись. Пусть Александр ее не любит, но если он за двадцать лет так и не усомнился, что она идеально ему подходит, то, Господи, подари им еще двадцать таких же лет.