- Сестренка, умри, но не отдавай поцелуя без любви (30). – Еще один пьяный голос.
До этой минуты Гловер был уверен, что сумасшедший здесь только он один.
- Что это с ними? – Его губы почти касались уха девушки, а кудрявые волосы щекотали подбородок.
Ее сердце быстро билось под его ладонью, а беззвучный смех ощущался серией коротких толчков.
- Это они демонстрируют знание русской литературы. Грамотеи.
- Причем здесь русская классика?
- Совершенно не причем. Вы хотели мне что-то сказать, мистер Гловер?
Говорить ему совершенно не хотелось. Только гладить ее кожу под рубашкой, такую тонкую и горячую, словно тающую от внутреннего огня. Проникнуть в нее через уши, глаза, рот… через… Тут его довольно чувствительно хлопнули по руке, и почти в ту же секунду откуда-то сверху раздался дребезжащий старческий голос:
- Кэти, что там делает этот симпатичный молодой человек?
Александр растерянно огляделся: неужели здесь живут говорящие совы? Кэти тоже смотрела куда-то вверх:
- Добрый вечер, миссис Симмонс. Этот молодой человек делает мне неприличные предложения.
- О, дорогая, - чувствовалось, что старушка взволнована не на шутку, - обязательно соглашайся. Иначе потом пожалеешь.
Спасибо вам, миссис Симмонс.
- Предлагаю перебраться в более уединенное местечко, - тихо попросил он.
Лицо Кэти смутно белело перед ним в темноте. Затем она склонила голову:
- В конце концов, что я теряю? Так, мистер Гловер?
Он сразу почувствовал, как отпускает напряжение, давившее больше месяца.
- Александр, - он легко коснулся губами ее рта. – Меня зовут Александр.
Ее губы шевельнулись в ответ – то ли поцелуй, то ли тихий смех:
- Мне больше нравится Индеец.
*
Утром Гловер попытался присоединиться к ней в душе. Пришлось, хоть и с шутками-прибаутками, но решительно вытолкать его из ванной. Все-таки пятница не суббота, не получится ни отоспаться ни отдуться от работы.
Кэти с насмешливой улыбкой оглядела женский шелковый халат, висевший на крючке для полотенец, а в верхнем ящике шкафчика обнаружила крем для лица и тела. Воротник халата пах терпкими духами, слишком пряными, слишком тяжелыми. Впрочем, она не собиралась брать чужое, будь то одежда или мужчина.
Таким образом, вопрос о дальнейших отношениях с Индейцем разрешился сам собой, и Кэти уже с чистым сердцем голосила под горячим душем «Правь, Британия, морями».
Александр с улыбкой прислушивался к происходящему в ванной. К моменту, когда Кэти появилась на пороге кухни, на столе ее ждал стакан апельсинового сока и тарелка с омлетом. Честно говоря, он бы предпочел увидеть ее в своей рубашке на голое тело, но Кэти в очередных невероятных джинсах, состоящих из одних заплаток и дыр, и свободной белой блузке с жемчужными запонками выглядела не менее желанной. Рыжие волосы, брови и ресницы – на девушке сейчас не было ни грамма косметики, и, похоже, это ее совершенно не беспокоило.
Девушка жадно втянула в себя насыщенный запахами еды воздух и, словно гончая по следу, уверенно прошла к своей тарелке. Омлет с зеленью и толстым слоем сыра сразу вызвал обильное слюноотделение, рука сама потянулась к вилке.
- Я не знал, любишь ли ты омлет, - в голосе индейца звучало смущение. – В прошлый раз он тебе не понравился.
- Омлет я обожаю. – Кэти вскинула на него горящие предвкушением глаза. – Особенно тот, который готовлю не сама. Спасибо тебе.
Александр с облегчением вздохнул. Вчера они начали целоваться уже в подземном гараже. Потом с трудом выбрались из лифта и, наконец, оставив половину одежды в гостиной на полу, наконец добрались до спальни. Поговорить в постели хотя бы об омлете так и не получилось – нашлись другие, более важные, дела.
Значит, они теперь на «ты»? Это не могло не радовать. Тем не менее, следовало закрепить успех.
- Кэти, у меня к тебе просьба.
- Да? – Донышко стакана звякнуло о столешницу.
- Больше не называй меня мистером Гловером.
- Эээ? – Вилка зависла над омлетом.
- Даже если мы поспорим, или будем друг другом недовольны, называй меня Индейцем. Или Александром, на худой конец.
Рыжие брови поднялись выше, а зеленые глаза взглянули на него недоверчиво.
- Почему?
- Знаешь, лучше накричать, чем ударить, и лучше ударить, чем отвернуться и забыть о существовании друг друга. Не хочу, чтобы ты когда-нибудь решила, что я умер для тебя.
Это заявление Индейца рушило всю только что выстроенную Кэти схему ее будущей жизни. Девушка замерла, обдумывая сказанной Гловером.