— Сюда. — Семену подставили мятый целлофановый пакетик, и директор аккуратно ссыпал туда клочки бумаги, стараясь ничего не уронить.
— Поговорим?
Семен лишь неопределенно пожал плечами, после чего ему под нос сунули очередной экземпляр акта сверки расчетов, от проклятого, всеми забытого, восемьдесят восьмого года. Только на сей раз, акт обзавелся синей печатью АОЗТ '«Алтайснабсбыт».
— Аленка, сучка поганая, предала! — мозг взорвался злобой на старую соратницу, можно сказать, соучастницу, которой он доверял настолько, что разрешил хранить печать в сейфе: — Вот только выберусь отсюда, ты у меня, кошка, дранная попляшешь…
— И не вздумайте вновь рвать бумагу. — голос милиционера, сидящего сбоку сквозил победным ехидством: — Снова придется собирать обрывки, а копий с печатями у нас заготовлено много.
— Что вы хотите? — устало просипел Семен, у которого внезапно пересохло и вообще навалилась жуткая усталость и апатия.
— Просто подпишите акт сверки взаимных расчетов, и мы с вами расстанемся…
— Просто подписать и все?
— Да, подпишите и поедете по своим важным делам, Семен Самуилович.
— Да…- Флейшман оборвал слово на середине. Зачем он будет рассказывать этим тупарям, которые кроме своих «раз-два», ничего не знают и знать не хотят, о трехлетнем сроке исковой давности, который является абсолютно пресекательным. Этот вопрос Флейшман обговаривал со своим юристом отдельно и хорошо его помнил.
— Только пожалуйста, не пытайтесь подпись как-то неправильно написать, у меня есть ваш образец. — я улыбнулся директору базы и протянул ручку: — Сегодня….
Я назвал дату, практически всовывая авторучку в нерешительно зависшую руку директора.
Он с оскорбленным видом пожал плечами и быстро поставил подпись поверх печати. Откуда взялась печать? Когда главный бухгалтер, от страха выпивают сто грамм настойки валерьянки на спирту, а понятые стараются не встречаться с тобой глазами, несложно, опечатывая коробку с изъятыми документами поставить несколько печатей на иные листочки, все равно, никто ничего тебе не скажет.
— И еще в одном экземпляре, пожалуйста. Ну вот и хорошо, спасибо за сотрудничество, всего хорошего.
— Ты, старлей, зря суетишься, все равно, кто бы тебя не нанял, ничего он из этих бумажек не получит. По ним Бриль уже все получил, так что…
Выпихнув директора из моей машин, я загнал в салон Руслана и Брагина, с ходу предложившего, в качестве процентов или залога, изъять директорский джип. Но я его преступные намерения пресек на корню, и постарался на максимальной скорости выскочить на трассу, ведущую в Город — очень не понравилось мне выражение лица Семена Самуиловича Флейшмана — такой дядя может догнать и кенгурятником своего джипа спихнуть мой небольшой «Ниссанчик» в кювет.
На границе с нашей областью я выдал парням по сто долларов из своей зарплаты. Провокационные вопросы о том, когда будет получен миллион, отмел сразу — работа еще не сделана, и когда будет сделана — непонятно.
— Паша, но ты же говорил…
— Пацаны…- я включил «поворотник» и припарковался на обочине: — Давайте последний раз эту тему поднимем и больше возвращаться не будем. Я вам каждому плачу вторую зарплату за то, что если есть проблема, я могу к вам обратится. За решение проблемы вы отдельно премию получаете. Сейчас я вам заплатил из своих, потому что, миллион будет –не будет — это еще вилами по воде писано. Кстати, вы сейчас все числитесь на работе, и какую-никакую зарплату получаете. Я деньги не крысю — как получаю, сразу с вами рассчитываюсь. Что-то не устраивает в этой схеме работы — говорите сегодня, до конца поездки. Отдам каждому по миллиону и на этом разбежимся, больше я вас не побеспокою.
Ответа я не дождался, поэтому, подождав пару минут, вывернул руль и поехал в сторону Города.
Официальное задание шефа мы тоже выполнили. На единственной улице маленькой деревни, на самом юге области, нам показали обугленный остов сруба, а на скромном кладбище, в березовом околке на окраине деревушки — деревянный крест с выжженной на фанерке надписью. Дорожный суд не дождется подсудимого, тот уснул пьяным, в папиросой в кровати и этим свел свои счеты с жизнью. Мы снялись рядом со свежей могилой в качестве доказательства, так как на избе сельской администрации висел ржавый замок, а в ЗАГС райцентра мы уже не успели, он работал до трех часов дня.
Март 1993 года. Локация — Завод.
— Хвастайся. — голос директора в спикерфоне сегодня звучал вполне бодро. Сегодня, на совещании комиссии по дебиторке присутствовал только я и главный бухгалтер, остальных членов я не стал беспокоить очередным заседанием по причине опасения утечки информации.
— Докладываю. «Алтайснабсбыт» приватизировался, сейчас это большая складская база. По новому Уставу, заверенная копия которого у нас сейчас есть, новое юридическое лицо отвечает по обязательствам старой организации. Я с ребятами немного напугал их бухгалтерию, и они добровольно отдали мне коробку с документами за восемьдесят восьмой год, а там спокойно лежит оригинал договора с нашим Заводом, со всеми приложениями. А потом основной владелец «Алтайснабсбыт» и, одновременно, директор, не совсем добровольно, но подписал акт сверки взаимных расчетов, что подготовила Елена Анатольевна — я склонил голову в сторону главного бухгалтера: — Один экземпляр отдал лично в руки Елене Анатольевне, один оставил у себя. В связи с тем у меня две просьбы…
— Подожди, Павел…- перебил мен генеральный: — И что дальше? Этот директор…
— Господин Флейшман Семен Самуилович.
— Еще и господин Флейшман, подписал акт. Договор то старый, сроки уже прошли…
— Елена Анатольевна, напомните нашему шефу, если полномочное лицо подпишет акт сверки позавчерашним числом и поставит печать, все честь по чести, даже если договору, к примеру, десять лет, то что происходит с обязательствами по договору?
— Э-э… оно продляет свое действие еще на три года?
— Правильно, Елена Анатольевна, возьмите с полки пирожок. Я не понял почему, но позавчера директор «Алтайснабсбыт» своей собственной рукой продлил действие договора еще на три года.
— Ну, молодец, что тут скажешь. — генеральный был доволен: — И когда мы деньги получим?
— Я думаю, что в течении года.
— Павел, за год может все изменится, надо сейчас…
— Извините меня, Григорий Андреевич… я был в бешенстве и не собирался скрывать этого: — Я позавчера, с риском для своей свободы и свободы моих сотрудников, буквально чудом, и это не пустая фраза, получил бумаги, с которыми можно начинать работать. Вы что, думаете, что я на пустом месте…
Я прикусил язык, чуть не проговорившись о размере моего гонорара, что в присутствии главного бухгалтера было излишним, но, поразмыслив несколько секунд, продолжил:
— Это очень и очень сложно. Двести шестьдесят тысяч я мог вам еще вчера в кассу сдать, только что вам с этой суммы. Но работа по этому делу требует времени, в среднем около года. От того, что вы начнете на меня давить, Григорий Андреевич, ничего не изменится, не все зависит от меня. В связи с этим я хотел бы получить определенный аванс, так как мои люди свою работу сделали, и я хотел бы рассчитаться с ними.
Неожиданно директор уперся рогом.
— Павел, я с тобой договаривался на определенные условия. Бумажка, которую ты вчера привез — это пока просто бумажка. Да, возможно она очень ценная, но мне нужны деньги, из которых я тебе отдам столько, сколько договаривались. А пока результата нет, нет и оплаты. Ты условия сам оговорил, меня они тоже не совсем утроили, но я согласился.
Шеф был, безусловно, прав, я ничего не мог ему возразить. Просто позавчера, в машине, мои приятели ничего мне не сказали, но сделали они это с такими рожами, что мне очень захотелось срочно рассчитаться с ними и вообще, прекратить сотрудничество. Желающих заработать найти можно без проблем, а у ребят аппетит стал расти не по дням, а по часам. А может быть я опять не прав, ведь парням я не сказал, что для того, чтобы получить миллион необходимо долго работать, а они восприняли это по-своему — съездим один раз и деньги в кармане. Сейчас время такое и страна у нас, толи страна чудес, толи дураков. За один день можно стать миллионером, а можно стать нищим покойником.