Коробочка с пирожными полетела на пол. Артем наступил на наш несостоявшийся ужин и спросил, тыкая пальцем в дверь:
– Что это?
– Цветы, – логично ответила я.
Артем выдирал эти несчастные розы с такой ненавистью, что у него даже пот выступил над верхней губой. Вообще-то, дверь можно было открыть, и дело пошло бы куда веселее, но я решила, что сейчас не время для моих ценных советов. С остервенением переломав розы, Артем швырнул их останки вниз, прямо в лестничный пролет. И я поняла, что дело плохо – Артем тот еще аккуратист, он даже семечки на улице никогда не щелкает, хотя любит их страшно, чтобы не засорять, значит, улицы.
Мы не ужинали. Я сразу легла спать, отвернувшись к стене. Артем лег рядом. Я не могла уснуть часа три: то старательно зажмуривала глаза и пересчитывала овец, то, наоборот, бессмысленно таращилась в стену. Артем, по-моему, тоже не спал. Хотя и пытался имитировать ровное дыхание безмятежно спящего человека.
Под утро я все же заснула. Мне снился Костя: время, когда мы только поженились, как он обнимал меня ночами, а я вдыхала его запах и не могла надышаться. Никто в целом мире больше так не пахнет, и до сих пор у меня болит в солнечном сплетении, когда я чувствую хотя бы отдаленно похожий запах. До сих пор.
Я проснулась от нежного поцелуя в ухо. Артем улыбался и гладил меня по растрепавшимся волосам.
– Ты прекрасна, – искренне сказал он, – я понимаю, почему он…
И замолчал, не закончил мысль. Засуетился, потащил меня на кухню завтракать. Нет, определенно не существует человека лучше, чем Артем.
Я выпила две чашки кофе и сжевала бутерброд. Не пирожные, конечно, но тоже кое-что. Артем пересказывал мне какие-то новости со своей работы: о том, как их бухгалтерша вышла замуж в пятый раз, и три из ее браков были с одним и тем же мужчиной. Забавно, что ж.
С опаской открыв дверь, я вышла из квартиры. Но ничего не случилось. Артем возился с ключами, а я смотрела на стену внизу и знала, что сейчас он тоже это увидит. На стене красовалось жуткое в своей реалистичности изображение, нарисованное, похоже, черным маркером. Изрезанное ножом стройное тело и густые черные лужи крови вокруг.
Нарисованная девушка была очень красива. Похожа на молодую Джоли.
Костя, кстати, отлично рисует.
Артем обернулся ко мне, перехватил мой взгляд, и посмотрел на стену. В жизни не видела, чтобы румяный человек за одну секунду становился бледным, как впечатлительная барышня откуда-нибудь из девятнадцатого века. Но вот. Увидела.
– Оставайся дома, – Артем открыл дверь и впихнул меня в квартиру. И закрыл снаружи.
Я прислушалась. Судя по звукам, вниз полетел стремглав. Размеренный мой Артемушка. Я подошла к окну – Артем уже садился в машину, не обращая внимания ни на что вокруг.
Закрывать меня было бессмысленно. Разумеется, у меня есть свои ключи, которыми я и воспользовалась, предварительно вызвав такси.
Как назло, мы с усатым молчаливым таксистом успели постоять во всех утренних пробках. Но приехали, наконец, к Костиному дому. Где Артема уже скрутила пара крепких мужичков – видимо, Костины соседи. Сам Костя сидел, оперевшись на переднее колесо своей старенькой Тойоты, правда, узнала я его с трудом. Что и неудивительно – от лица у него осталось мало что. Сплошное кровавое месиво. Неплохо его отделал мой нежный Артемка.
Противная белобрысая девица рыдала и что-то одновременно кричала в телефон. Увидев меня, она закрыла от меня Костю своим плотным, налитым телом.
– Не подходи, – вопила Костина подружка. – Чокнутая!
– Это кто еще чокнутая! – издалека крикнул Артем. – Это твой ненормальный мужик ее преследует!
– Отойди, Марин, – вдруг сказал Костя. Надо же, чем-то разбитым вместо рта еще и говорить умудряется.
Белесая Марина сморщилась, но отошла. Видимо, сочла, что мое тщедушное тельце не представляет для ее любимого угрозы.
– Зачем ты это делаешь? – тихо спросил Костя. – Сообщения с угрозами – везде, даже рабочее «мыло» пронюхала, ну надо же… Этого своего натравила. Зачем?
– Не понимаю, о чем ты.
– Я знаю, что это ты. Зачем?
Завыли сирены. Полиция приехала по Артемкину душу.
– Понятия не имею, что ты имеешь в виду. И уж точно ты ничего не докажешь, – я наклонилась, заглянув в распухшие щелки, временно заменяющие Косте глаза. Но тут меня оттеснил дюжий парень в форме.
Костю увезли в больницу. Артема – в отделение. Меня коротко опросили и отпустили домой. Конечно, я ведь пострадавшая сторона, измученная преследованиями бывшего мужа.
Мне не жаль. Ни Костю, на Артема, ни себя. Костя ушел – он не смог жить со мной, потому что «невозможно оставаться с человеком, который каждый день проверяет твой телефон и устраивает дикие скандалы, если я взял трубку не через пять секунд, а через десять».