- Отчего ты не хочешь, чтобы я был свободен, глупышка? – обратился он к ней. Сакура испуганно обернулась. Два черных глаза были совсем близко. Демон перекатился со спины на живот, словно ласковый домашний пес. Она ничего не ответила, не в силах оторвать от него взгляда. – Я бы и тебе дал то, что ты хочешь… – протянул волк, – но, боюсь, это не в моих силах.
«О чем он?», – пронеслось у Сакуры в голове, и она зажмурилась, прерывая зрительный контакт. Сасори достал из сумки какой-то вытянутый свиток. Она снова предприняла попытку кинуться к нему, и снова была сбита с ног.
- Я могу стереть лишь правую часть надписей, – объявил Сасори задумчиво. – Но что я получу взамен?
- Сасори! – вскрикнула Сакура. Он не обернулся. Волк задрожал и начал съеживаться, вокруг его огромного тела взвился туман, а когда все осело, перед ними снова стоял дряхлый черноглазый старик. Старик поднял с пола нож, его лезвие стало покрываться красноватым матовым пламенем. Потом он достал из кармана маленький железный сосуд – не больше наперстка по объему. Положил на лезвие большой палец левой руки и принялся его отпиливать. Сакура непроизвольно сжала руки в кулаки, пряча свои собственные пальцы в надежное место. Палец шмякнулся на пол и покатился, оставляя за собой черный смоляной след. Старик поднял палец, сжал в ладони, и отвратительная черная жижа наполнила железный сосуд.
- Ты получишь это, – сказал демон, протягивая Сасори железную бутылочку. Тот забрал ее и принялся изучать.
- И что это?
- Часть меня.
- Что она может?
Старик хитро посмотрел на него.
- В умелых руках она может всё.
Сасори нахмурился. Он долго смотрел на живую черную жидкость, а потом резко вскинул голову.
- Хорошо, – согласился он неожиданно. Сакура чуть не задохнулась от ужаса.
- Ты с ума сошел! Это демон! Это сделка с демоном! Он убьет нас и всех вокруг, когда ты его отпустишь!
- Не всех, – заверил ее старик, – хотя, не стану отрицать, я немного голоден.
Сасори бросил бутылочку в карман. Потом не спеша подошел к связывающим иероглифам. Его ладонь легла на один из них. Сакура кинулась к нему, но на этот раз была перехвачена двумя оставшимися марионетками. Чернила зашипели под тонкими бледными пальцами Сасори и стали впитываться в землю. То же самое он проделал еще с четырьмя иероглифами. Старик с неестественной пластикой сделал сальто и захлопал в ладоши. Последняя надпись, которую Сасори собирался стереть, звучала как «связь». Сакура почувствовала, что кукольные пальцы разжались.
- Будь готова, – предупредил ее Сасори.
- К чему? – прошептала она.
- Бежать, – сказал он. Черная надпись стала бледнеть и, наконец, впиталась, как и все остальные. Старик замер, поднял вверх руки, его облик снова начал меняться, масса расти.
- Бегите, несчастные! – прогрохотало откуда-то извне. И тогда они действительно кинулись бежать. Земля задрожала. С потолка начала осыпаться порода. Сасори подцепил Сакуру за плечо и буквально затолкнул за угол, чтобы ее не придавило обломком стены. Земля в прямом смысле уходила из-под ног, и бежать становилось все сложнее. Они не разбирали дороги, миновали несколько коридоров и лестниц, но вычислить, где выход на поверхность было невозможно. Где-то вдалеке слышался демонический рёв. Они забежали в очередной коридор, когда потолок огромными кусками осыпался позади, отрезая им дорогу обратно. Оба остановились. Сакура упала на колени и расплакалась. Сасори задумчиво привалился к стене.
- Ну что ты разревелась? – поинтересовался он, как ни в чем не бывало. Она не отвечала. Плечи Сакуры мелко дрожали. – Ты боишься, что мы не выберемся отсюда? Мы выберемся, – добавил Сасори, но успеха это не принесло. Сакура подобрала к груди колени, спрятав в них заплаканное лицо. Сасори лениво оттолкнулся от стены и присел рядом с куноичи на корточки. – Глупо плакать без причины, – сказал он и тронул ее за плечо, но Сакура отмахнулась от него и поднялась на ноги. Она медленно, не глядя на дорогу, пошла вперед. Сасори, пораженный тем, что его оттолкнули, догнал ее двумя резкими шагами и с силой рванул за руку. Сакура ахнула. Пальцы Сасори впились ей в плечи. Она в панике уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь освободиться, но он был сильнее. Опьяняющее чувство победы ударило в голову. Она не имела права его отталкивать! Не сейчас! Сакура беспомощно дернулась и затихла. Сасори смотрел на нее, как на пойманную добычу. Она отстраненно подумала, что даже сейчас, когда он закипает изнутри, его руки все равно оставались холодными.
- Не смей вырываться, – угрожающе процедил Сасори сквозь зубы.
- Пусти, – взвизгнула она, чувствуя, как он сминает ее плечи, все ближе притягивая к себе. И в эту секунду Сакура ненавидела его. Ненавидела его насмешливую улыбку, ненавидела его злые прищуренные глаза. Сасори как-то ловко перехватил ее одной рукой, не потеряв преимущества. Им завладевало ощущение подавляющего превосходства. Сакура казалась такой хрупкой, не способной к малейшему сопротивлению. Кончики его пальцев обожгли холодом висок и поползли вниз, слегка задевая ресницы, оттуда по щеке, останавливаясь на её сомкнутых губах. Сакура осознала что дрожит, её страх смешался с поднимающимся откуда-то изнутри напряжением, когда Сасори болезненно зажал в нужных точках ее скулы, заставляя рот приоткрыться. Он хорошо знал это движение, потому что только так можно было заставить человека выпить яд. Сасори усмехнулся этой мысли. Ему нравилось ее нежное, лишенное острых правильных черт лицо, и особенно нравился её испуганный невинный взгляд. Палец скользнул в приоткрывшийся рот и зафиксировался, рискуя быть прикушенным. Но Сакура только судорожно вздохнула.
- Хочу, чтобы ты подчинилась, – хрипло прошептал он, склонившись уже над самым ее лицом. Сакура невольно вдохнула воздух, который он только что выдохнул. Силы совершенно покинули ее. И тогда Сасори вылился на нее наглым, мучительно медленным поцелуем. Он хотел не торопясь распробовать Сакуру на вкус, и ему это нравилось, нравилось то, какая она податливо сладкая. Его дыхание сделалось тяжелым и сбивчивым. Рука от лица плавно переместилась ей на затылок, впуталась в мягкие нежно-розовые волосы. И все изменилось. Теперь Сакура ненавидела саму себя. Ненавидела за то, что неспособна сопротивляться. Тело ныло от напряжения. Она всего на секунду позволила себе податься чуть вперед, отвечая на его поцелуй. Но потом что-то внутри нее восстало против этого. Что-то необъяснимое и в то же время правильное. Сасори сразу почувствовал, как она напряглась в его руках, вытянулась, словно струна, а затем отвернулась и дернулась. Это стоило ему усилий, но он все же позволил ей вырваться. Пощечина обожгла кожу, но разве это была боль по сравнению с тем, как он подавил свою собственную волю? Сасори вскинул голову, на его губах проступила насмешливая улыбка.
- Что, – протянул он, – я разве не угадал?
Сакура почувствовала, как у нее стал ком в горле. Сердце бешено колотилось. Сасори снова начал угрожающе надвигаться, и она попятилась назад, концентрируя в руке чакру, но заставить себя ударить его она не смогла. Поэтому она просто вжалась спиной в стену, когда Сасори навис над ней, упершись ладонями по обе стороны от ее лица. Сакура прерывисто выдохнула. Он более не касался ее, но она все равно чувствовала над собой насилие, потому что она могла отшвырнуть от себя кого угодно другого, а его не могла. Ей даже на мгновение стало страшно, что он больше никогда к ней не прикоснется. И Сакура истребила это едва мелькнувшее сожаление. Она гордо вздернула подбородок и посмотрела в его глаза. Сасори улыбался, но глаза оставались холодными.
- Я спрашиваю, – повторил он уже спокойным голосом, – я разве не угадал?
- Никогда, – медленно проговорила Сакура, – никогда больше не прикасайся ко мне.
Все ее тело протестующе взвыло, хотя она не выдала этого ни единым жестом. Уголки губ Сасори растянулись в еще более уверенной улыбке, но она стала неискренне механической. Его рваная челка отбрасывала на лицо длинные темные тени, так, что глаза только поблескивали из темноты. Сакура чувствовала, как он напряжен, как он совершает над собой усилие. Бледная рука снова потянулась к ее щеке, но, так и не коснувшись, опала. Он молча отступал, как-то покачнувшись, сделал один шаг назад, а затем еще один. И, в конце концов, Сакуре стало холодно и больно.