— Я отвечу, понял? — закричал Кузнецов. — Завтра к девяти часам на буровой будет вся партия, все четыре вахты. Понял? Мы опустим колонну без чужой любезности.
Когда колонна была благополучно задавлена и вахта начала опускать инструмент, Кузнецов сообщил в контору, что все кончено. Садыков рассердился и приказал прислать баркас к молу, возле конторы. Он приедет на буровую проверять. Кузнецов криво усмехнулся: в нормальные дни сюда и техник не покажется.
Садыков приехал к расширению скважины. Он ловко вскочил на помост и пошел к ротору. Бурил в это время Сергей Беляев. Он не остановил ротора, тормозчик ушел к насосу. Садыков подозрительно оглядел буровую. Если бы не цементные брызги, он готов был бы держать пари, что его дурачат — колонну не опускали, и все это только один разговор.
— Колонну заливали или нет? — спросил он бурильщика.
Беляев посмотрел на него, словно не понял, о чем Садыков спрашивает.
— Колонну? Вчера задавили колонну, а что? — сказал он равнодушно.
— Где Кузнецов?
— Спит, наверное, в будке.
Садыков хотел пойти в будку, но Кузнецов, позевывая, вышел из-за мотора ему навстречу.
— Как давление? — спросил Садыков и посмотрел на то место, где должен был находиться манометр. Но манометра на месте не было. — Где же у тебя манометр?
— Манометра у нас нету, — сказал Кузнецов.
— То есть как нету? А как же ты буришь, черт возьми?
— Нет манометра, не дали. По шланге видно, какое давление.
Он показал на вздрагивающую и покачивающуюся, похожую на птичью шею, шлангу над головой.
Садыков выругался и быстро пошел к баркасу. Кузнецов последовал за ним. Он ему сейчас все скажет. Он скажет ему, что надоело такое собачье отношение, мастер он на группе или нет, давайте говорить всерьезную. Но вместо этого Кузнецов сказал, что до сих пор монтажники не установили второй насос, а забой глубокий, и скоро по геологическому разрезу они будут проходить газовые пласты — опасно работать с одним насосом.
— Так чего ты молчишь? — закричал Садыков. — Что тебе, нянька нужна? Откуда я знаю, есть у тебя насос, или ты вообще без насоса буришь?
Кузнецов разозлился.
— Вы ничего не знаете. Выходит, вы только у себя на берегу заведующий, а тут чужой дядя хозяин. Я вот пятый день Рида не могу получить, по три метра в сутки идем. Скворец[1] испортился, хоть бы монтера прислали.
— Ты на меня не кричи, мастер Кузнецов, — оказал Садыков, — я тебе не извозчик. Твоя буровая, ты за нее ответственный, так будь добр докладывать, что тебе нужно и чего тебе в отделе снабжения не дают. А тогда я с ними буду разговаривать. То у тебя пайка нет, то манометра не дали, черт тебя знает, ты невеста или мастер.
Он повернулся и прыгнул в баркас.
Кузнецов стоял растерянный и не знал, что подумать. Не может быть, чтобы он ошибался и все эти горькие мысли оказались форменной ерундой. Неужели по своему дурацкому характеру он сам все это выдумал? Кузнецов медленно пошел на буровую.
— Что, проглотил? — спросил его, ухмыляясь, Беляев.
— Иди ты… — сказал ему Кузнецов.
Он подошел к желобам. Густой серый раствор бежал по ним. Буровая дрожала. Грохотал ротор. Кузнецову было не по себе.
Буровая мастера Погосова тоже бурилась на Понт, на глубину около двух тысяч метров, и отличалась она от буровой Кузнецова только тем, что стояла на суше. Но на этой разведочной буровой, впервые на промысле, а может быть, во всей Азнефти, был установлен пневматический пульт управления. Бурильщик здесь не стоял у лебедки и не держал ногой тормоза, а локтем — рукоятки. Он сидел в седле, в стороне от лебедки, перед ним была вся буровая — и ротор, и лебедка, и мотор. Он отдыхал на удобном сиденье, перед ним на пульте были амперметры и манометры. Он нажимал кнопки, поворачивал рычажки, и сжатый воздух проделывал за него всю работу, которую приходилось делать, стоя у лебедки. А у лебедки стоять довольно опасно. Чуть зазевался, выпустил из рук рычаг — канат рвануло и рычаг полоснет — прямая дорожка в больницу.
Кузнецов вызвал баркас и съехал на берег у конторы. Через пять минут у мастера Погосова он разрешит все свои сомнения.
Погосов сидел у пульта как вагоновожатый. Ротор шумел, квадратная штанга быстро вращалась, и создавалось впечатление, что штангу скручивает в спираль. Погосов отвел рукоятку, зашипела пневматика, кулачок передачи ударил тормоз у лебедки, и ротор остановился.
— Как дела? — спросил Погосов Кузнецова.
— Мне твоя машинка нравится, — сказал Кузнецов.
— Еще бы! — засмеялся Погосов.