Просто решила – ничего не произошло! Всё как раньше. Отметя прокравшиеся было сомнения, вернулась к прежним дружеским отношениям с Барни, наравне с остальными ребятами на площадке. Ну может, чуть более тёплым и тесным.... Для себя я оправдывала это фактом, что он мой основной партнёр по шоу. К тому же я знала - он нуждался в моей заботе и внимании, и отказать себе в этом немногом я просто не могла.
Однако, после происшествия на новогодней вечеринке, невольно всё чаще стала замечать, как поменялось отношение Баруна ко мне. Если раньше наши дурачества и веселье частенько сопровождались тычками и толчками в мой адрес, после которых у меня частенько оставались синяки - соактёр вёл себя точно трёхмесячный щенок, который ещё не умеет нормально обращаться со своими конечностями, но при этом энтузиазма хоть отбавляй.
Но всё это было «до», раньше - тычки, подначивание и неловкие попытки приобнять. Теперь же в его порывах появилась осторожность, нежность и что-то похожее на смущение. Так, будто он внезапно рассмотрел во мне хрупкую девушку, а не "своего парня". И ещё, мне иногда казалось, точно он не знает, что делать с этим открытием. О, теперь это не прекращалось - мистер Остроумие постоянно пытался привлечь моё внимание - юморил, дурачился, вредничал... Стоило мне только увлечься разговором с кем-то из ребят на площадке, как он тут же оказывался рядом и вытворял что-нибудь.
Если раньше я постоянно срывала съёмку своим смехом, то теперь это делал Барун своими выходками. Дразнить меня и постоянно выводить из себя, что в кадре, что за ним, стало излюбленным занятием неуёмного партнёра. На самом деле, терпением я никогда не отличалась, и вывести меня из себя всего за пару секунд у него всегда получалось прекрасно. Вспыхивая спичкой от очередной выходки дурного соактера, я бросалась в бой, лупя этого паразита куда придётся или прихватывая за такие удобные вихры, но толку-то – он лишь счастливо ржал и продолжал в том же духе! Иногда в мой бедный мозг закрадывалась крамольная мысль - может он мазохист, просто шифруется?. Как бы то ни было, долго злиться на него я не могла и взбучка обычно заканчивалась нашим дружным смехом. Наблюдая за нашими разборками, окружающие лишь недоумённо поднимали брови и улыбались. Исправить Барни было так же невозможно, как невозможно остановить заход солнца, так что приходилось мириться с его выкрутасами, как с неизбежным злом, как с выходками любимого ребёнка.
Недели съёмок бежали словно во сне, график оставался выматывающим, выходных почти не выдавалось и мой измученный перегрузками, и так не особо крепкий, организм сломался. Жуткая простуда накрыла с головой и прямо к съёмкам "первой свадьбы". Знаю, по-хорошему следовало бы отлежаться дома, но без главной героини рабочий процесс остановился бы, люди остались без работы, а значит и без денег. Поступить так я не могла, а потому, наглотавшись лекарств, но всё ещё совершенно больная, продолжала работать. Подвиг по расписанию - это про меня! В этом, пожалуй, можно было даже найти плюсы – меньше времени уходило на грим - не требовалось рисовать красные от слёз глаза и изображать ужасное самочувствие, так как и в самом деле мне было хреново. Лицо опухло, без конца лихорадило, а голос совсем пропал.
Признаться честно, несмотря на болезнь, я чувствовала себя почти счастливой. Мой Герой носил моё лихорадящее тело на руках по съёмочной площадке, спасая голые ноги от холодных плиток пола, шептал на ушко забавные нежности и пытался поднять мне настроение всеми возможными способами. Моё бедное сердце таяло маленькой храмовой свечкой, но поддаваться себе я запретила по вполне очевидной причине - тем же нежным голосом он каждые несколько часов разговаривал с Пашмин по телефону. Нет сомнений - она очень милая девушка. Спокойная, доброжелательная и хорошо воспитанная - она была хорошей женой Баруну. Я всё понимала и старалась относиться к этому безразлично, но всё же невольно ревновала к ней. Сердце разом обрывалось ухая куда-то вниз, стоило мне лишь услышать её имя произнесоённое моим партнёром. Знаю, Барни это чувствовал. Как чувствовал и то, что отношения между нами двумя перешагнули черту коллеги-друзья. Но чем они были сейчас? Определение этому не рискнули бы дать мы оба...
Акшай (январь-март 2012).
Зима. Удушающая жара в Мумбаи наконец-то пошла на спад. Однако на съёмочной площадке по прежнему оставалось жарко, во всех смыслах этого слова. Жарко от постоянно горящих софитов освещения, жарко от эмоций, которые бурлили в кадре и за кадром! Антураж ежедневных событий практически не менялся - каждый день одни и те же стены павильона, те же люди вокруг, те же яркие краски декораций и нарядная вышивка костюмов. Бесконечное движение реквизита, перебранка рабочих, читка диалогов, дубли и снова дубли, крики Амана.