Ассина прикусила кончик языка и проглотила все, что хотела сказать по поводу вмешательства в ее жизнь, с которой она и сама прекрасно справлялась до сих пор. Вздохнула. Врать самой себе не стоило. Ничего у нее толком не получалось. И была лишь видимость контроля, а иначе с чего бы ей из нормальной адекватной личности за последние месяцы превратиться в нервную истеричку на грани суицида. Не стоило отказываться от помощи. И этот человек, она искоса взглянула на высокого стройного шатена, спас ее сегодня. Тело обдало ледяным холодом, когда Ассина представила, что сейчас могла лежать переломанной кучей в обломках металла. И чтобы чувствовали подарившие ей мотоцикл родственники и друзья, когда узнали, что именно он стал причиной ее смерти? Она столько делала, чтобы обезопасить их. И могла сама же обречь близких людей на пожизненное чувство вины. Шатенка потерла лоб рукой и покаянно посмотрела на молодого человека: — Это, действительно, было очень глупо. Просто…. Слишком много всего разом. Совпало, — она помолчала и, резко выдохнув, продолжила: — Спасибо, что вовремя остановил меня. Я бы… сама, наверное, не смогла.
— Ладно, — Астор подхватил модель под руку и усадил на пассажирское сиденье, махнув рукой мявшемуся в стороне сотруднику, показывая, что мотоцикл нужно забрать и «пристроить», — А в качестве компенсации и благодарности рассчитываю на объяснение причин столь «разумного» поведения.
Оторвав взгляд от дороги, спокойной в это далекое от часа пик время, мужчина посмотрел на продолжавшую покусывать нижнюю губу пассажирку, молча уставившуюся в окно. Почувствовав взгляд, та обернулась, вздохнула и, аккуратно подбирая слова, скупо объяснила: — Это был один из моих родственников. Он… — девушка махнула рукой в мохнатом синем свитере, из-под задравшегося рукава которого вылез тонкий серебристый браслет, опять отвернулась, старательно разглядывая проплывавшие мимо дома и неспешно, осторожно обгонявшие дорогой спорткар автомобили, — он считает, что я поступаю неправильно, отказывая столь богатому и обладающему такой властью человеку. А ведь могла бы принести огромную пользу семье, — Ассина помолчала, потерла руками плечи, как будто замерзла в теплом обогреваемом салоне. Прошло несколько минут, пока девушка не заговорила снова, уставший голос звучал хрипло, — дядя считает, что всех этих… «проблем» не было бы.
Астор сжал руки на руле, упорно сверля взглядом дорогу и размеренно дыша, чтобы не выдать своего бешенства. Что ж, заботливому родственнику он обязательно поможет оказаться в столь же неприятной ситуации и напомнит его точку зрения на нее. Так он и сделает. Шатен включил поворотник и свернул к обочине: — Он не прав, — серые глаза смотрели уверенно и серьезно, — Ассина, я знаю, о чем говорю. Он не остановится.
— Я тоже так думаю, — модель начало потряхивать от пытавшихся прорваться сквозь пленку наносного спокойствия и равнодушия переживаний. Она с силой несколько раз сжала и разжала пальцы, потерла колени и плечи, чтобы хоть немного разогнать кровь, — Однажды я задумалась об этом. Даже побывала на нескольких психологических консультациях. Ездила в психиатрическую клинику, — на не скрытом за большими стеклами очков красивом лице мелькнула горькая улыбка. Астор внезапно подумал, что хочет увидеть в этих сейчас нефритовых глазах настоящую искреннюю, ничем не омраченную радость. Модель продолжила, — Я даже съездила в тюрьму. Друзья договорились. Это страшно, общаться с серийными убийцами и маньяками. Сидит напротив тебя милый достойный человек с умным взглядом. Спокойно беседует с тобой, но в какой-то миг ты осознаешь, что этот мужчина — убийца. И не одного, не двух человек. Страшно. Но нужно.
Ассина посмотрела на переходившую дорогу прямо сквозь поток машин женщину, покачала неодобрительно головой: — Этот человек не остановится. Никогда. Буду жить с ним, он будет ревновать к слугам, животным, детям, любым вещам. И будет их уничтожать. Итог всегда один, — девушка провела ладонью по лицу, смахивая грустные мысли, — Мы не опоздаем? Я не могу определить, где мы едем, точнее, стоим…. И кстати… — она повернулась к Астору, дождалась, пока машина вольется в поток и заметила, — Я ведь не сказала, куда нужно ехать….
— Как ты уже поняла, я в курсе.
— Тогда ты знаешь и….
— Знаю. Но пока никому не скажу, — молодой мужчина сдержанно улыбнулся, а его спутница философски пожала плечами. В конце концов, она прекрасно осознавала, с кем общается и на что способны эти «студенты».
… …
На окраине города в тихом парке с высокими деревьями, роняющими последние золотые листья в маленькую чистую речку, и на потемневший от прошедших дождей деревянный мостик, чьи резные столбики и перила, по мнению начальства, идеально соответствовали концепции предполагаемого рекламного продукта, суетился и спорил человеческий муравейник. Обычно пустовавший, немного печальный уголок гудел от голосов множества людей, тащивших, передвигавших и устанавливавших нужное оборудование.
Ассина, поблагодарив мужчину, вышла из машины, наклонилась к окну, еще раз улыбнулась, помахала рукой и тут же побежала навстречу спешившим к ней, что-то оживленно кричавшим людям, шустро утащившим девушку под серый плотный тент, натянутый над костюмами и особо ценной техникой. Пока визажисты и стилисты кружили вокруг модели, приводя ее в соответствие с рекламным образом, временами сталкиваясь, когда их орбиты чересчур сближались, Ассина наслаждалась незабываемым ощущением свободы, время от времени встряхивая наконец-то ничем не удерживаемыми волосами, что вызывало возмущенное шипение окружающих. Девушка извинялась и снова застывала неподвижным манекеном.
Отогнав машину и оставив ее на крошечной парковке, приютившейся между оградой парка и колючим вечнозеленым кустарником, Астор вернулся к месту кипучей деятельности, где подходила к концу подготовка. Фильтры и освещение уже стояли на своих местах. Суета сходила на нет, рабочие расползлись по углам, а потом на площадку вышла модель. Мужчина улыбнулся, когда редкий в это время года солнечный луч внезапно выстрелил из туч и запутался в светлых русых волосах, заиграл золотистыми переливами. Скользнул ниже, заставив прищуриться огромные, искусно подчеркнутые макияжем ясные зеленые глаза.
Красоту момента нарушил громкий восторженный голос фотографа, требовавшего немедленно организовать на площадке дополнительное освещение, чтобы воспроизвести случайный, но столь впечатляющий эффект уже в нужное время и в нужном месте. Пока выясняли, что и как, Астор, прислонившись к влажному шершавому стволу, рассматривал тихо стоявшую в стороне модель. В ноутбуке наследника клана хранилось немало кадров с предыдущих съемок и прочих мероприятий, так что шатен знал, что густые каштановые волосы, обычно прикрывавшие лицо девушки и падавшие на очки, были творением не природы, а талантливого постижера, чьи парики продавались по очень хорошей цене. Мужчина помнил, как долго разглядывал полученные фотографии, с которых на него смотрела русоволосая модель. Со временем он привык к новому образу, и сейчас было просто интересно наблюдать это изменение вживую.
Девушка совершенно преобразилась, стала ярче, светлее, а вместе с тем теплее и, увы, для ревнивцев, желаннее. Только сейчас Астор смог понять, почему «шатенка» была готова терпеть неудобства парика. Приди она в своей «естественной окраске», и внимание окружающих было бы обеспечено. Не помогли бы ни бесформенная одежда, ни отсутствие макияжа.
Тем временем опытные техники сообразили, как приспособить одну из имеющихся ламп, и активно устанавливали оборудование в нужную позицию, в то время как фотограф с тревогой посматривал на набухающее тучами небо. Еще несколько минут суеты, подгонки света, и все опять испарились из кадра. Ассина сняла теплый плед и осторожно прошла к мостику — центральному месту съемок. Астор невольно поежился, глядя на обнаженные руки и плечи модели, ловко подхватившей длинный подол расширявшегося к низу и обтягивавшего как вторая перчатка тонкую талию девушки полупрозрачного густо покрытого изящной золотой вышивкой платья, из вызывавшей восхищение, истерику и слезы у избалованных модниц коллекции «Золотая осень».