Склонив голову к пушистому воротнику куртки, Ассина помялась на месте, затем шагнула следом за спутником в кабину, где замерла, прикусив губу и нервно накручивая на палец кончик выбившегося голубого шарфа. Привставший из-за своей стойки консьерж проводил вроде бы только что поднявшуюся наверх пару удивленным взглядом, после чего удобно устроился в служебном кресле, перелистнул страницу глянцевого журнала, с восхищением рассматривая модные в этом году интерьеры и думая над тем, кто из жильцов элитного дома затеет ремонт ближайшим летом, когда большая часть квартир в здание опустеет, дожидаясь своих хозяев из отпусков.
Усадив девушку, Астор выкрутил руль и неспешно повел автомобиль по ночной улице. Некоторое время в салоне стояла тишина, нарушаемая лишь едва слышным сытым урчанием двигателя. Серые глаза внимательно следили за мокрой от осеннего дождя дорогой. Ассина задумчиво наблюдала за стекавшими по стеклам каплями, постепенно превращавшимися в тонкие, разбухающие струйки.
- Последний осенний ливень, наверное…, - она задумчиво провела пальцем по кофейного цвета кожаной обивке боковой двери и, не меняя интонации, все так же ровно и спокойно продолжила, - не понимаю, как, каким образом он так быстро меня находит. Вот, казалось бы, уже никто и не знает. Все связи оборваны. Смешно, - тихий печальный полувсхлип мало соответствовал сказанному, - я ведь даже самым близким ничего не сообщала. Меняла имя, дом, город, работу.
Дождь заливал остановившуюся машину, увеличивая блестевшие в свете рекламы и фонарей лужи на асфальте. На торпеде сдержанно светилась приборная панель.
– Не помогло, – Астор не спрашивал.
- Не помогло, – шатенка печально качнула головой и тяжело вздохнула, – и я перестала так шифроваться, - зеленые глаза смотрели прямо и в никуда. Руки бессильно лежали на коленях. Мертвый, отстраненный голос почти заглушался шумом бивших по капоту и лобовому стеклу крупных частых капель, - постепенно я нашла границы допустимого, – горькая усмешка промелькнула на бледных губах, - точнее, я поставила пограничный столб после «несчастного случая», организованного для моей подруги. Вся ее вина заключалась в том, что она имела неосторожность прийти ко мне в гости. Тогда… мне стало все равно. И я поехала к океану. Это было совсем недалеко. Там очень красиво. Свет, соленые брызги. Бескрайнее синее небо, облака и простор…, - Астор проводил взглядом очередную, на удивление прозрачную для этого большого мегаполиса, дождевую каплю и снова посмотрел на красиво очерченные, притягивавшие его внимание губы. Выдохнул, сместился на сиденье, стараясь устроиться удобнее и проклиная так не вовремя проснувшееся желание. Мгновенно пропавшее при последующих словах шатенки, - белоснежная пена разбивающихся о камни волн. Извечная, суровая красота скалистого берега, - мужчина тряхнул головой, не в силах избавиться от возникшей перед глазами картины….
… Тонкая, хрупкая женская фигурка с раскинутыми в стороны руками и запрокинутым вверх лицом стояла на крутом обрыве. Снизу, с воды она казалась просто крошечной. До свободного полета оставался не шаг и даже не шажок. Считанные сантиметры. Их могло и не быть, но пара острых камней, выпиравших из скалы, мешали встать на самом краю.
А океан звал и манил. Непонятно как, но и на такой высоте в лицо летели соленые брызги. Солнечные лучи вперемешку с ветром гладили мокрые щеки, не успевая высушить постоянно текшие слезы. Она их не замечала. Стояла и прислушивалась к шуму воды, все больше и больше наклоняясь вперед, не пытаясь бороться с желанием раствориться в белоснежной кипящей пене, уже готовая уйти в горизонт.
От ударов волн скалы дрожали, иногда осыпаясь мелкой крошкой. Вдруг с шумом, хрустом и треском в нескольких метрах справа поехал и рухнул вниз один из пластов почвы. От оглушительного грохота заложило уши. На краю обрыва беспомощно закачался, а потом все-таки полетел следом в белые от пены волны чудом державшийся на тонком корешке кустик. В зеленых глазах мелькнула тень осознанной мысли….
- Это спасло меня…, – Ассина улыбнулась сквозь слезы, капавшие на мягкую ткань видневшегося в расстегнутом вороте куртки темно-синего джемпера, стиснула пальцы, а потом расслабилась, откинулась на спинку сиденья и продолжила, - я до сих пор не понимаю, как он узнал о том, что случилось, но активная травля моей семьи и немногих друзей прекратилась.
Говорить о том, что это вовсе не значило, что можно было жить спокойно и делать все, что хочется, шатенка не стала. К тому же, на тот момент ей уже было достаточно и того, что можно было общаться, пусть недолго, но не опасаясь за жизнь и здоровье дорогих людей. И было неважно, что встречи были редкими и за пределами ее дома. Все равно, это было намного больше того, чем то, что она имела долгое время. И баланс сохранялся. Пока не задержали письмо.
Пролетевшая мимо машина обдала спорткар грязными потоками. Ассина вздрогнула. Удивленно потрогала мокрые щеки и с недоумением посмотрела на влажные ладони. Взяла протянутые мужчиной бумажные салфетки. Вытерла лицо, огляделась вокруг и вопросительно взглянула на Астора. Тот, достав большой темный зонт, вышел из салона и открыл пассажирскую дверь. Крупный плечистый охранник пропустил в длинный освещенный точечными светильниками коридор. Встречавшиеся на пути люди в одинаковых черных брюках, приталенных элегантных пиджаках и кипенно-белых рубашках вежливо кланялись паре и целеустремленно двигались дальше.
Посторонившись, пропуская мимо невысокого парнишку с серебристым подносом с пустыми бокалами и стопкой тарелок, шатенка, привлеченная шумом, бросила взгляд в приоткрывшуюся дверь, да так и застыла, впечатленная огромной, похожей скорее на производственный станок, плитой с многочисленными конфорками и огромными противнями, над которыми поднимался дымок. Мерно шумела массивная вытяжка, мимо двери пробежал худой высоченный мужчина. Ссутулившись над одним из противней, он достал огромную двузубую вилку, наколол кусок, который Ассина опознала, как курицу, понюхал и положил назад.
Модель вздрогнула, скосила глаза на появившуюся на плече крупную кисть с перстнем из белой платины и подняла взгляд на улыбнувшегося ей шатена. Следуя за Астором, девушка осторожно тронула своего спутника за рукав: - А мы где?
- В моем клубе. Здесь нам будет спокойнее, и никто не помешает, - будущий глава клана открыл дверь и придержал ее, дожидаясь, пока шатенка войдет в кабинет. Следом за хозяином в освещенном светлом помещении появился подтянутый мужчина в возрасте. Вежливо поздоровался с гостьей и застыл у входа, ожидая распоряжений.
- Закажи нам легких салатов, отдельно к ним соус и зеленый чай с клубникой, - Астор сгрузил на круглый письменный стол коробку с конвертом, сдвинув в сторону органайзер и прозрачную вазу с сухими стеблями какой-то золотистой травы с мохнатыми кисточками. Секретарь поклонился, быстро взглянул на рассматривавшую наклонные, сейчас прикрытые цвета топленого молока шторами окна и огромную фотографию полосатого дымчато-голубого Сатурна шатенку и вышел.
- Присаживайся, - мужчина указал на светлый в противовес столу и креслам диван под фотографией планеты, перед которым уютно устроился низкий темно-коричневый столик с деревянными статуэтками цвета горького шоколада и стопкой книг. «Экономика», «Управление бизнесом», «Лекции профессора…» - отметила автоматически девушка названия на корешках явно неновых томов с многочисленными закладками.
Оставив посылку на месте, будущий глава клана подхватил конверт, достал из ящика украшенный сапфирами нож для бумаги и, вскрыв упаковку, выложил содержимое на столешницу. Потянувшегося было к бумагам адресата письма тут же легонько шлепнули по пальцам. Шатенка фыркнула, однако чинно сложил руки на коленях, наблюдая за тем, как будущий глава клана осматривает и даже обнюхивает конверт. Отложив его в сторону, мужчина внимательно прочитал написанный на белом листе дорогой бумаги текст, после чего поднял документ, разглядывая его на просвет. Лежавшую в стороне стопку фотографий пока не трогали. Смысл послания ничем не отличался от предыдущих. Лишь одна фраза: «Твоя улыбка принадлежит только мне».