Уволился — и стал герой труда.
(нюанс)
На вид Степан — почти двойник Серёги:
и рост, и вес, и белые кроссовки.
Таких не сразу видно на дороге,
таких полно внутри любой массовки.
И оба разговаривают матом
о тачках, бандюганах и футболе,
и не считают пьянство компроматом,
но, по словам Калашниковой Оли,
Разнятся словно бархат и напильник,
как кофточка от гуччи и фуфайка.
Один — подонок, сволочь и насильник,
другой — пусёныш, котичка и зайка.
(раздрай)
Ты в паре был моим вторым:
и пить, и на торги…
Но перекрышевали Крым —
и стали мы враги.
По мне так это — неглиже,
подстава и понты,
а ты такой на кураже —
мы! наше! всем кранты!
А тяжело без дружбана,
и многим темам — стоп...
Когда ж начнётся та война,
чтоб нас в один окоп?
(день рождения русской водки)
Великий химик Менделеев,
потомок старенького Менделя,
бывало, институтку склеив,
потом легко мог дать ей пенделя.
Ходил с друзьями на майданы
и, если что, впадал в истерику,
и даже клеил чемоданы
для тех, кто уезжал в Америку.
Писал сонетики и одки,
страдал от резей и поносов,
но не изобретал он водки —
её придумал Ломоносов.
(суть событий)
Весь день мечусь по кухне,
еду хватая с полок,
давно не до старух мне —
я — видный политолог.
По радио кретины
чушь мелют обалдело,
не видят суть картины,
а я — другое дело.
Прочухал с полуслова
расклад — и вывод вытек!
... сосед принёс сухого,
он — крупный аналитик.
Куда уж там Курцвайлю,
Белковскому и прочим!
Подавятся кефалью —
такого напророчим!
(творческая личность)
В конторе «Мосразбросзавал»
служил Степан Иваныч Кривин —
он пел, шутил и танцевал,
и был кипуче креативен.
Какой Билан, какой Кобзон?
Вот у Степана — это голос,
когда майвэй лабает он
под чипсы и «ячменный колос».
Он остроумен, как Иван —
Сусанин, Охлобыстин, Ургант.
Везде, куда бы ни был зван,
срифмует «ургант-петербургант».
Коллеги на корпоратив
его просили тамадою,
и он — ни слова супротив,
и Дед Мороз, и с бородою.
И так он верил в свой талант,
что взялся расширять масштабы —
а то он вроде как брильянт,
но в сейфе у несветской бабы.
И вот чувак пошёл в народ —
ведь он звезда, а не задрот!
В консерватории Степан
в буфете пел как первый тенор
(у меломанок наступал
вполне понятный нервный тремор).
И в галерее как-то раз
прибил к стене картину «эбля»,
чем несказуемо потряс
фанатов Энгра и Констебля.
Придя в «Россию» на «Аншлаг»,
из зала так шутил обсценно —
что Петросян, не будь дурак,
его для смеха звал на сцену.
Он отвечал стихом на стих,
когда в сети читал поэта.
И вот за это, чёртов псих,
я не люблю тебя за это!!!
(баллада о женщине)
Была Мария одинока,
немолода, и очень в теле,
хотя румяна, волоока
и дивно хороша в постели.
Марию замуж звали дяди:
один — использовать в работе,
другой — участвовать в джихаде,
а третий жаждал её плоти.
Что выбрать? Труд ли за зарплату?
Иль смерть в теракте безобразном?
Или потворствовать разврату
с непредсказуемым оргазмом?
Мария первого отшила:
— Работать? Что я, идиотка?
И третий прочь пошёл уныло —
а вдруг наручники и плётка?
Колбасит бедного амура —
остался только тот, второй.
Какой с тобою, Маша, дура,
невероятный геморрой...
(твёрдость)
Сегодня Гена в туалете
мне показал нахраписто —
мол, так вот делаются дети,
и никакого аиста.
А Дед Мороз — вообще курьёз:
мужик наклеил бороду...
Довёл, чудак, меня до слёз,
а я ведь верил смолоду,
И в пять, и в тридцать, и теперь,
с дефектом в перикардии.
Отец наказывал мне — верь!
А он был членом партии...
Конечно, этот Гена — блядь,
и знает много хитростей,
но убеждения менять?
Я что — пендосский прихвостень?
(на освобождение Ходорковского)
Уж на свободе гордый узник,
трибун и яростный бунтарь.
Тиран от страха ссыт в подгузник,
о слуг ломает инвентарь,
Кричит — копайте, блять, окопы!
Не отдадим ни пяди, блять!
В ружьё, менты, жандармы, копы!
Дубинки взять за рукоять!...
А в мире назревает свара,
скупают бабки соль и спирт,
не гастролирует Севара,
ассенизатор нагло спит.
И все зовут кумира к мести —
вали же деспота, кинжаль!
Но наш герой сидит на месте
в кругу семьи.
Устал.
А жаль...
(на смерть Манделы)
Мы были братьями с Манделой,
могли что хочешь превозмочь —
я расправлялся ловко с белой,
и он до белых был охоч.
Бывало, скачем с ним саванной,
вдыхая поднятую взвесь.
Я целый месяц не был в ванной,
и он как будто в саже весь.
Вот злые тутси режут хуту
(а может быть — наоборот),
и в зной, и даже в стужу люту
везли мы им бинты и йод.
Вот льва убили на сафари...
(не помню точно: или слон?)
И мы с Манделой пели в баре,
пронзая нотами ООН.
Его любили Стинг и Путин,
и Цицерон, и Ференц Лист,
и не был он обэриутен,
а был суровый реалист.
Короче: спи, товарищ, с миром.
Не стало мудрой головы —
кто резко скажет «нет» банкирам?
Ведь я уже не тот, увы —
Я тешу голод и либидо...
Пусть всё меняется само.
В России нет апартеида,
но если чёрный — значит, чмо.
(завтрак, пастель)
Ашот Арамыч Сутрапьян
уже с утра в дрезину трезв.
Под звуки флейт и фортепьян
он сыпет кофе в жерла джезв.
О боже, что за аромат!
Отборный трёхэтажный дом
встаёт, немыт, небрит, лохмат,
кофейным веяньем ведом.
А гипнотический Ашот
берётся за яйцо пашот,
креветку в кляр — и во фритюр,
и на конфорке конфитюр...
Когда бы я был не мудрец,
чья жизнь — классический бардак,
давно б я выстроил дворец,
и жил бы так и только так.
(хай-тек)
Иосиф дома был жесток,
лупил жену и малых деток,
за то, что свежих нет порток,
за то, что есть плохих отметок.
Таскал соседку на чердак
и пил, до старости не бросив.
Зато как рос при нём NASDAQ,
за что хвала тебе, Иосиф.
(навстречу выборам)
Бабуля, старая, седая,
поможет внуку выбрать байк,
потом, подагрою страдая,
с ним погоняет в контрстрайк,
Посмотрит фотки в инстаграме
и, проглотив ладонь пилюль,
пошлёт проклятия Обаме
и нашим небольшой песдюль.
Её кумиры — Фукуяма,
Пелевин, Быков и Рабфак.
Да, у неё пока нет ляма,
но брокер бабкин — не дурак.
Она врубается в науку,
в расклады, в темы и в дела —
ей лучше знать, что нужно внуку!
Ну всё, голосовать пошла.
(поэту Вишневскому)
поэт
— велик, когда он парой строк
постичь пути господни смог
— талантлив, если строк четыре,
но правильных — о людях и о мире
— неплох, когда придумал целых шесть,
и в них какой-то смысл есть…
А графоман — хоть бей башкою оземь —
всегда воды нальёт на восемь.
(английская педагогика)
Что за ребёнок этот Билл!