Тихо, чтобы не разбудить Настю, я открыл дверь в квартиру, разделся, прошёл на кухню, сварил кофе и сделал бутерброды. Сервировав поднос тарелкой с бутербродами, кофе и розой, я вернулся в спальню, поставил поднос на кровать и нежно прошептал Насте на ухо:
– Доброе утро.
Она открыла глаза: они скользнули по подносу с завтраком, задержались на розе, и затем одарили меня волной света столь яркого, что им можно было бы затмить все звёзды Вселенной.
Она улыбнулась.
В этом мире бесчисленное множество вещей, к которым я стремился раньше, стремлюсь теперь и буду стремиться впредь. Мои амбиции простираются далеко за пределы этого мира, однако ни одно из моих желаний не идёт в сравнение с той неодолимой силой, что толкала меня вызвать Её улыбку. Когда Она улыбалась, ничего в этом мире мне более не было нужно, и я не чувствовал себя счастливее: один лишь просверк света в ультрамарине Её глаз заряжал меня энергией, мощь которой способна строить и разрушать целые города.
За завтраком мы разговорились об исходе Галльской войны и Великом переселении народов, я рассказывал о том, как зарождалась британская нация… мы долго смотрели друг другу в глаза, не произнося ни слова… мы сливались друг с другом в единое целое в стремлении быть вместе как на ментальном, так и на физическом уровне… мы сидели на кухне и пили чай, я гладил её по щеке, а по радио Элис Купер заканчивал припев песни Love is a loaded gun. Я хотел сказать что-то настолько важное, что это было понятно без всяких слов; нежно поцеловав Её в губы, я посмотрел с восхищением в омут этих чарующих глаз, и тут внезапно радио вернуло нас к действительности:
«В Москве десять часов вечера».
– Как быстро пролетел день, – удивился я.
– Я тоже совершенно этого не заметила, – согласилась Она.
Внезапно я понял, что завтра понедельник, и Настя, наверно, должна идти в университет, на работу или ещё куда-то. Я хотел спросить, не мешаю ли я готовиться к завтрашнему дню, однако Она посмотрела на меня с такой теплотой, что я отбросил подобные мысли.
– Завтра будет завтра, – сказала Настя. – А пока нас окружает волшебный воскресный вечер.
– Ты во сколько завтра уходишь? – спросил я.
– В девять. Тебе завтра на учёбу к 8:30?
– Да.
– Значит, придётся тебя разбудить пораньше, – улыбнулась Она.
Я уже хотел сказать: «Ты не против, что я снова останусь у тебя?», но в последний момент передумал: зачем говорить очевидные вещи, если ответ прекрасно известен? И всё же вопрос, что будет дальше, оставался открытым.
– Если завтра после учёбы ты поймёшь, что соскучился, приезжай, – сказала Она.
– Я пойму это, как только мы расстанемся завтра утром, – улыбнулся я.
– Я буду очень рада тебе.
– Понимаешь, дело в том, что я… – я на секунду задумался, подбирая слова, и внезапно понял, что лучше всего для описания моей ситуации подходит избитое как моя физиономия клише: – Ушёл из дома.
В подобной ситуации можно ожидать, что собеседник удивится, спросит, что произошло, выразит сочувствие и постарается поговорить об этом. Но вместо этого Настя просто кивнула и произнесла:
– Как хорошо, что ты пришёл сюда!
Это было сказано без театрального или застольного пафоса, Она просто выразила радость. Но я потонул в сиянии Её слов. А Она продолжала:
– Если тебе некуда идти, ты можешь идти сюда. Здесь тебе всегда рады и тебя всегда примут.
– Насть, я очень – ты даже не представляешь, насколько… – я запнулся. Сложно было говорить такие вещи.
– Василий, ты можешь остаться сегодня, остаться завтра и на сколько захочешь. Это не предложение из жалости и сострадания, – Она улыбнулась, – я чертовски очарована твоим обществом…
Утро понедельника – самое ненавистное время для всех школьников, студентов, работяг и других рабов окружающей их системы. Но даже утро понедельника не может испортить настроение, если вас будит прекраснейшая женщина в мире.
– Я думаю, наступил тот момент, когда тебе нужно узнать номер моего телефона, – сказала Настя, когда мы пили кофе на кухне.
И вот, спустя полгода после нашего знакомства, мы обменялись телефонами. Если бы я не нажрался, как свинья, в день своего дебюта на поинте, если бы записал телефон Насти, когда мы с ней случайно встретились в Гусятниковом переулке, если бы я сделал всё иначе… никому не дано знать, что было бы, если бы всё было по-другому. Но, так или иначе, теперь я сидел на этой кухне, пил кофе с Настей и собирался увидеть её вечером. А значит, вне зависимости от того, что могло бы произойти, я всё сделал правильно.