– А как же ты? – спросила мама.
– А меня всё устраивает, – ответил я.
Разумеется, это было неправдой. Но та жизнь, которая была у нас до этого, шла по понятным мне правилам. Неизвестность пугала намного сильнее.
– Так что же, – осторожно уточнила мама. – Ты хочешь вернуться?
– Однозначно.
Когда мы вернулись с прогулки по Крылатским холмам, у дома нас ждали Игорь с Егором.
– Здорово! – сказал он, протягивая мне руку.
Он впервые протянул мне руку с тех пор, как я уехал с Ленинского проспекта.
– Здравствуйте, – я пожал его огромную ладонь.
Мама тем временем взяла Егора и пошла с ним в сторону детской площадки.
– Слушай, я тут подумал, – сказал мне Игорь. – Я был неправ. Нам с тобой нужно пересмотреть формат отношений.
– Меня вполне устраивал тот формат, который был, – ответил я.
Говоря это, я имел в виду, что пусть уж лучше всё вернётся к тому, что было на Светлогорском проезде, чем так, как есть теперь. Но Игорь, вероятно, иначе понял мои слова.
– Нет, Вась, – он впервые за много лет назвал меня по имени. – Так неправильно общаться. Люди, которые живут одной семьёй, не должны так общаться.
– Ну, если вы так считаете, – произнёс я, надеясь, что он обратит внимание на это «вы», как восемь лет назад, когда пытался научить меня говорить ему «ты».
– Конечно. Давай научимся принимать друг друга, – предложил он.
– Хорошо, – согласился я.
– Мир? – он снова протянул мне руку.
– Да, – пожимая руку отчима, я вспоминал, что даже худой мир лучше хорошей войны.
– Теперь у нас всё будет по-другому, – пообещал он. – И мы будем жить как одна семья.
Я знал, что это неправда. Я понимал, что он никогда не примет меня как родного, что Егора всегда будут любить больше, а я просто буду «висеть на балансе», как однажды сказал про меня мой отчим. Но вместе с тем я был рад, что мы вернёмся на Светлогорский проезд, я смогу ходить в школу пешком и путь этот будет занимать всего пару минут, что у меня снова будет своя комната, где я смогу сидеть где угодно, хоть на кровати, и что какое-то время я смогу спокойно ходить в душ и обедать в кухне вместе со всеми.
Чтобы окончательно консумировать воссоздание нашей счастливой семьи, мама с Игорем отправили меня учить английский язык. Конец июля и август я провёл в городке Истборн в графстве Сассекс на юге Англии. Впервые в своей жизни я оказался на полтора месяца оторван от надзора взрослых. На деньги, которые у меня были (дядя дал мне две тысячи фунтов), я ездил в Лондон, Оксфорд, Виндзор, Гастингс и Брайтон, обедал, покупал всякие мелочи, алкоголь и сигареты.
На берегу Ла-Манша (британцы до сих пор упорно называют его Английским каналом), в компании однокурсников я попробовал марихуану. Не могу сказать, чтобы я почувствовал хоть что-то из того, о чём мне взахлёб рассказывали товарищи. То ли дело было в качестве продукта, то ли просто не взяло, так или иначе, я удовлетворил свой интерес и констатировал, что это дерьмо на меня не действует.
После возвращения с туманного Альбиона я ощутил себя куда более самостоятельным. В первую очередь, я понял, что вполне могу обходиться без взрослых. Во-вторых, я начал курить. Денег у меня было мало, поэтому я покупал сигареты More, – пачка стоила всего девять рублей, но я знал магазин, где они продавались за восемь. Чтобы тратить на курево меньше денег, я покупал крепкие сигареты, – от них я чувствовал насыщение никотином намного сильнее.
В сентябре я последовал совету дяди и пошёл в Школу Юного Журналиста – курсы при журфаке МГУ, где когда-то учился Гриша. Когда я впервые перешагнул порог дома на Моховой, увидел мраморную лестницу факультета и под пристальным вниманием Ломоносова, взиравшем на меня с гигантского портрета, взошёл по её ступеням, я осознал, что буду учиться именно здесь. На протяжении первого полугодия десятого класса я исправно ходил на все лекции и семинары.
Наши добрые отношения с Игорем продержались недолго. Они снова дали трещину уже в октябре, когда мне позвонила мама и попросила забрать Егора из школы (он пошёл в первый класс и оставался на продлёнке, пока за ним не придут родители). Поскольку образование сына было важно родителям, его отдали не в школу у дома, где учился я, а в гимназию, и где она находится, я не знал. Потому я спросил у мамы, как можно туда добраться.