— Никита, я вопрос поставил прямо, а ты отвечай так же прямо, — предложил Влад. — Мы выйдем из кармана в нашем времени? Или в каком-то другом?
— Вы сами не выйдете, вас заберут. Но даже если вы там пробудете триста лет, вы этого не ощутите.
— А если не заберут? Никита, вспомни, что ты говорил тогда о карманах? Что иногда получается оттуда забрать, а иногда — нет? Вы там уже действительно научились забирать людей из этих проклятых карманов? Или ты мне голову морочишь?
— Влад, я же этим не занимаюсь! Я всего только агент!
— Значит, это по факту — безболезненная смерть?
— Да нет же!
— Ты видел хоть одного человека, которого забрали из кармана?
— Я и не должен был видеть.
— Хоть один такой случай знаешь?
Никита не ответил.
Тогда Влад послал коня вперед и догнал Яшку. Поскольку наездники с Яшкой не разговаривали (Мишане было не до бесед, Таня выдерживала характер, а Игорек побаивался Тани), то вниманию Влада Яшка был только рад.
— Яша, что тебе сказали про карман? — спросил Влад. — Нас туда поместят вместе с лошадьми?
— Конечно!
— Значит, они там поместятся?
— Должны поместиться. Влад, ты нас больше с толку не сбивай. Рамер сказал — другого способа нет, понимаешь?
— Яша, они ведь не нас спасают. Они какую-то свою историческую неприкосновенность от нас спасают.
— Ну и что?
Кавалькада вышла из леса.
— Теперь уже недалеко, — сказал Лео. — Зона смещения — возле усадьбы, где самый верхний пруд. Интересно, почему хроноклазм всегда с водой увязывается, и карман тоже обязательно воду захватывает?
— Не обязательно, — возразил Рамер. — Вода — проводник, это все знают, но вот Карасайский хроноклазм — там-то воды нет, одни горы. Или Яранский…
— Яранский — это водяная жила. Уже доказано. Там их две, одна под другой. А Марсельский? Там вообще море. И в обе стороны работает консеквентно…
— Там не только в море дело! Гарленд приводит графики…
— Смотрите! — воскликнул Влад. — Ведь усадьба сгорела!
— Точно, — согласился Рамер. — Она и должна была сгореть. Теперь хоть известно, когда это случилось. Но хозяина успели вытащить.
Черный силуэт уцелевших стропил четко рисовался на фоне ночного неба. Луна как будто застряла в них, и от этого делалось жутковато.
— Что датчики? — спросил, подъехав к Рамеру, Никита.
Рамер отцепил от портупеи пульт с двумя крошечными экранами.
— Пульсация в норме, — сказал он. — Пик близок. Часа не пройдет, как карман откроется.
Влад оглядел артистов.
Вид у них был жалкий. Игорьку дали солдатскую шинель, Тане — армяк; надо полагать, Никитин. Мишаня поверх искалеченного гусарского костюма кутался в какое-то старое одеяло, Яшка отстегнул вальтрап и завернулся в него. Влад покачал головой и назло холоду расправил плечи, подтянулся.
Под ним был Серый — конь, комичным образом повторявший его собственный характер: спокойный, но упрямый, если в дурную башку вступит какая блажь — топором ее оттуда не выбьешь. Влад похлопал его по шее и послал по косогору вверх — к сгоревшей усадьбе. Никита, забеспокоившись, поехал следом. Вид у них был странноватый: едут рядышком рядовой четвертого конноегерского армии Бонапарта и фантастический гусар несуществующей армии…
— Влад, оттуда ничего нельзя брать, — предупредил Никита.
— Я и не собираюсь.
За то время, что Влад не видел усадьбы, возле нее случилось побоище. Надо думать, крестьяне всё же напали на французских пехотинцев, и вилы оказались ненамного хуже винтовок. Никита, увидев, что на широкой белой лестнице, ведущей под портик с колоннами, непременную принадлежность российской барской архитектуры, лежат тела, прогулялся зеленоватым лучом фонарика по ступеням. Влад узнал огромного парня, у которого отнял тесак, узнал попа, отца Онуфрия. Немало их полегло — и врагов прихватили они с собой на тот свет немало…
— Мотря… — позвал Влад. — Мотря!..
Девушка не отозвалась.
— Влад, им уже не поможешь, это война, — заговорил Никита. — Они должны были погибнуть…
— Ты совсем идиот? — спросил Влад. — Это же наши! Мотря!
Он соскочил с Серого.
— Ты что? — удивился Никита.
— Надо же их хоть похоронить.
— Потом похоронят.
Влад обошел все тела, каждому из крестьян заглянул в лицо: нет, мертвы, безнадежно мертвы. Тогда он вскочил на Серого и поскакал к оранжерее, Никита — за ним.
— Вот только сунься, — пригрозил Влад, прыгая прямо в мягкую рыхлую землю и увязнув в ней по щиколотку. — Вот только сунься, — повторил он, отыскав лопату и выставив округлое острие перед собой.