— Да они там все такие! — добродушно подал реплику с места депутат Колыхаев, хозяин империи мебельных салонов и загородной резиденции с пристанью для катеров и яхт.
Зал смеялся уже в открытую. У Колыхаева колыхались даже его мясистые щеки.
— Юристы что скажут? — спикер двинул бровями.
— Мне добавить нечего, — сказала Светлана Ивановна, уже при трех спикерах начальница юротдела.
— Извини, Алексей Николаевич, поделать ничего не можем, — обращаясь к моему тезке, подытожил Хрюшников.
На этом заседание малого совета завершилось.
Близилось время обеда, а у меня было ощущение, что уже как минимум шестой час вечера. Я откинулся в своем кресле и повторно посмотрел в окно. Собаки, ранее интенсивно занимавшиеся любовью, куда-то подевались. Под пихтами предприниматели без образования юридического лица, да и вообще без всяких правовых оснований торговали трусами. Пора было рапортовать.
Я снял трубку старинного аппарата и набрал короткий номер Забегалова.
— Валентин Юрьевич, редакция «Фактов и комментариев» ждет текст вашего ответа.
— Хорошо. Через пятнадцать минут подойдите ко мне на совещание.
Я послушал короткие гудки в трубке и медленно положил ее на место. Рядом тренькнул городской телефон.
— Привет еще раз. Это Онищенко. Скажи, парламент будет реагировать на заметку про управделами?
— Может, и будет.
— Это официальный ответ?
— Не придуривайся. Официального ответа пока нет.
— То есть, он готовится?
— Я этого не говорил.
— Ну, скажи хоть что-нибудь! Из чего мне информацию писать? — взмолился Онищенко.
— А это обязательно? — спросил я.
— Это же сенсация!
— Тоже мне сенсация.
— Ты же имеешь право делать заявления для СМИ.
— Только по поручению спикера или малого совета. Потерпи, Вася. Чует мое сердце, будет продолжение у этой истории. Но это тоже не для печати, — уточнил я.
Обнадежив собственного корреспондента «Интерксерокса», я запихнул блокнот в карман пиджака и зашагал к лифту.
Настроение у Валентина Юрьевича не улучшилось — это было видно с порога. На стульях вдоль стен уже сидели приглашенные. Бок о бок ютились безотказные Власьев с Лесных. Сделав губы ниточкой, застыла в ожидании Надежда Павловна — главный бухгалтер всего заксобрания и зам Забегалова по финансовой части. Напротив нее тщательно усаживалась неизменно строгая Светлана Ивановна из юридического.
Я присел на свободный стул рядом с Надеждой Павловной и заранее вытащил свой блокнот. Следом за мной в колонну по одному вошли начальники экономического и архивного отделов. Пауза затягивалась. Делать было нечего, и я по привычке огляделся.
Бумаг на столе с прошлого раза еще прибавилось. В глаза сразу бросились свежие копии каких-то публикаций из специальных юридических журналов. На полочках длинного застекленного шкафа по своему обыкновению красовались официозного вида брошюрки. Каждая из них содержала статейку, а то и две за подписью Валентина Юрьевича. Большой плазменный телевизор продолжал работать без звука. Судя по транслируемой картинке, шли новости белорусского государственного телевидения. Диктор и дикторша по очереди славили мудрую политику президента Лукашенко. Во всяком случае, мне так показалось.
Валентин Юрьевич поднял седую голову.
— Все в сборе?
— Да, Валентин Юрьевич, — быстрее всех отозвался Власьев.
— Тогда приступим. Присутствующие знают о сегодняшней газетной публикации. Для тех, кто не знает, пресс-служба сделает копии, — заговорил управделами.
По глазам Светланы Ивановны я понял, что она ещё не в курсе. Надежда Павловна рядом беспокойно завозилась. Я подумал, что она, похоже, тоже.
— Это явная провокация против парламента в целом, — голос Валентина Юрьевича окреп и чуть не зазвенел. — Свое доброе имя я буду защищать сам, и эти журналисты так легко не отделаются.
При слове «журналисты» губы Забегалова брезгливо скривились.
— Я уже поговорил на эту тему с Виталием Ивановичем, — добавил громкости Валентин Юрьевич. — Он полностью меня поддерживает! Будет официальное заявление от лица руководства парламента. Алексей Николаевич!
— Слушаю, — я занес ручку над блокнотом.