Ирина Ростова
Ничейная магия
В далекой земле, в лесной стороне, у короля, отринувшего корону и мирские блага, и его благочестивой королевы народился сын. Он был воспитан в вере и почитании Эйна, и учился у доброго своего отца как наукам, так и доброй нравственности. Достигши совершеннолетия, он отправился в странствие, чтобы из любви к Эйну и ближним совершать чудеса веры и творить добро повсюду, куда вела его дорога. Однако …
Никто не знает, кто был его отец, а кто мать, ведь нет рода Эйиладд в памяти живых: он, бывало, после пары бутылок утверждал, что матерью его была самая магия, и трудно было не поверить в это, поскольку был досточтимый ис-Эйиладд ар-Маэрэ Иллэмэйр искусен в волшебстве сверх меры. Учителями своими он называл не магов настоящего, а магов прошлого, тех, чьи имена со страхом, с восхищением повторяет каждый, владеющий искусством. А среди тех, кто живет сейчас, говорил нам не раз ар-Маэрэ, нет того, кто достоин был бы его учить. И в самом деле…
— Мы идиоты, — доверительно сообщил один второму, пока третий с задумчивым интересом разглядывал приподнятый над остальным полом блок. Было ли это результатом землетрясения или иной неприятности, или же тут таилась ловушка, предстояло только понять.
— Невероятное открытие, — сказал второй. — Срочно пиши об этом работу. Ты, кажется, жаловался, что тему для диплома придумать не можешь?
— Не оценят, глядь, размах моей мысли, — посетовал первый и осторожненько поинтересовался. — Гронс, ну, там, чего есть-то?
Тот на них даже не посмотрел. Опустившись на корточки, он склонился над плитой, едва не обнюхивая ее, потом встал на одно колено и, достав из-за пояса проволоку, согнул ее закорюкой и засунул под каменную поверхность. Шурудил он там с таким сосредоточенным и скорбным лицом, что не иначе как ближайшего родственника в последний путь снаряжал. Наконец, что-то щелкнуло и плита двинулась вниз, прижимая проволоку и едва не закусывая вместе с ней пальцы Гронса. Тот, довольный собой, даже позволил себе кривоватую усмешку, демонстриующую практически полное отсутствие зубов.
— Старый трюк, — сказал он, поднимаясь. — Дальше.
— Дальше тоже, глядь, могут быть такие штуки.
— Типун тебе на язык, Тор! Глаза, значит, разуй и смотри во все, которые разуешь.
— Тебе, Виль, только бы командовать, — посетовал первый из кладокопателей и кладоискателей, снова беря наизготовку свое внушительное оружие и делая осторожный шаг вперед. Как самый сильный член отряда, во все подозрительные места он заходил первым и, в общем-то, ничего не имел против.
— Говорят, — игнорируя его показное нытье, сказал его приятель. — У нормальных людей гильдии есть, и там даже страховки какие от профессиональных опасностей если что, дают. Не то, что нам.
— Так мы и взносов не платим, глядь, — отозвался Тор примирительно и осекся, когда Гронс приложил палец к губам, призывая прислушаться.
Оба послушно замолкли, отдавая должное острому слуху своего спутника, но в первый момент удалось разобрать только собственное нервное дыхание.
— Я ничего не сл… — начал было Виль, но Тор схватил его за плечо, предупреждающе поднимая палец вверх.
В самом деле, над ними, сверху, откуда они недавно спустились, были слышны даже не шаги — а ощущение шагов, легкое, очень недоброжелательное колебание почвы и старых досок и камней, составляющих подгнивший свод. Ощущалось это не слишком обнадеживающе: в такую глухомань “просто так” могло занести разве что только таких же приключенцев, или еще кого похуже, так что на бесконфликтный исход надеяться не приходилось.
Вилс в поисках интерпретации или решения посмотрел на Тора, Тор на Гронса, Гронс на потолок, но на потолке никаких подсказок не было, так что пришлось принимать решение без знаков свыше.
— Дальше, — сказал Гронс. — Вход спрятан.
— Найдут не сразу?
— Не сразу. Успеем до конца.
— Ты прав, с добычей и драпаться будет бодрее, — согласился с опытом их штатного следопыта Виль.
— Глядь, добычу они уже придумали какую-то, — проворчал Тор, но снова напружинил ноги, поднял меч и продолжил движение по узкому коридору, зорко вглядываясь в стены и потолок в мягком, нежарком свете магического светильника — едва ли не главной (и самой полезной!) их с Вилем добычи за все четырехлетнее время увлечения кладоисканием. — Придумайте лучше второй выход.
— Придумал, — тут же отозвался Виль. — Отважная гибель.
— Не, глядь, это мне нельзя, у меня сессия не сдана, а плачено до конца года. Отец не поймет.