— Ладно-ладно, намёк понял, — вздохнул Виль, а Торрен важно покивал. — Когда отправляемся?
— Хм, и когда же? — повторила его слова Мист, явно даже не делая попытки быть дружелюбной.
— Ты, однако же, исключительно вредная женщина. Но я со времен твоих семинаров это помню, — печально рассудил Виль. Однако, дело обговорили, и все решили, и особых проблем не возникло, потому что когда два человека хотят договориться, это у них получится, и никакой дурной нрав, жадность или лень им не помешают.
И если уж цель поставлена, никакие скверные привычки не помешают бежать, идти, ползти или лежать в ее направлении. Поэтому ранним утром на следующий день на место встречи Мист явилась вовремя, выспавшаяся и с полным комплектом походного оборудования, поскольку мероприятие грозило затянуться на несколько дней.
Около избранного для сбора фонтана уныло ошивался неаккуратный типчик в заношенной одежде. Типчик меланхолично курил трубку, изредка попинывая ногой средних размеров походный баул. Оглядев его с ног до головы, Мист сделала не порадовавший ее вывод о том, что подванивающий доходяга, его треснутая трубка и грязный баул являются частью будущей экспедиции. Иначе какого пепла тут делать в такую рань? Покачав головой, Мист вздохнула себе под нос и устроилась на парапете фонтана, прислонив к нему свой аккуратный вещмешок. Ничего, это все ничего — если карта была правильной, если "Радуга" не врала, если все было не напрасно, в башне ее ждет открытие, равному которому земли Эквеллора не знали несколько сотен лет. Наверное, с самого откровения святого Амайрила. Что тут думать? При должном успехе она узнает, что действительно случилось с этим миром двести с лишним лет назад, или хотя бы получит намеки! Надо только найти на горном кряже Альфасты "к северу от хода солнца" раздвоенную вершину Атайн, которая укажет путь дальше… за радугой.
— Мечтаем? — раздался над ее плечом веселый голос, и горько пахнуло перегаром. Мист так и подпрыгнула. Причем, на самом деле подпрыгнула: резко взвилась на ноги, скидывая на неведомого агрессора свой тюк и наугад прописывая вбок и назад резкий удар кулаком.
Раздался удрученный стон, намекающий на успешность маневра, и Мист, обернувшись до конца, удивленно посмотрела на согнутого в три погибели Виля. Потом перевела взгляд на стоящего рядом ухмыляющегося Торрена и пожала плечами.
— И тебе доброе утро, — вежливо сказала она.
— Ты что, двинулась? — возмущенно спросил Виль, когда немного отдышался. Торрен тем временем, пряча улыбку, приветствовал Гронса.
— Нет, я двинула. Тебе. — педантично уточнила Мист. — В следующий раз не будешь дышать на меня помойкой, особенно, так неожиданно.
— Да я вообще к тебе больше никогда не подойду, — огрызнулся Вейларис, все еще потирая ребра. — Психушка.
— Приятно познакомиться, — невозмутимо ответила Мист.
— Тогда вот и с Гронсом приятно познакомься, — широким жестом предложил Тор, — это вот Мист Ле Илант у нас того, глядь, переводчик выдумок. А это Гронс, наш проводник.
Тот подошел ближе, с надрывом харкнул слизью на мостовую и едва слышно проскрипел что-то, что могло бы показаться невразумительным откликом на новое знакомство. Если бы Мист не расслышала знакомо-притягательных корней в этом малоразборчивом бормотании, она не обратила бы на него внимание. Но структура фразы и слов застряли на грани ее сознания, и Мист, прокрутив сказанное в голове еще раз, расшифровала его и разложила по полочкам, и удивилась получившемуся результату.
Ужасный вонючий тип сказал: ард-Гроннен эр-Эландиль Аинэ, и Мист, наверное, была первым человеком за многие годы, кто смог понять, что это значило.
Словно ступая по тонкому льду, она очень, очень осторожно ответила, надеясь, что не ослышалась:
— Раэ иллаве, эр-Эландиль.
Нет, не ослышалась, потому что тот отозвался, хоть и очень медленно, словно вспоминая звучание родного языка.
— Раэ т’иллаве, Моррайт. Тирре эр-Вестре?
Торрен и Вейларис удивленно переглянулись, а Мист, разом растеряв все слова эльфийского языка, попыталась ответить на вопрос. Мастер ли она языков? Конечно, нет.
— Да я не знаю, как правильно назвать свою профессию. Я изучаю фольклор. Но не могу называться мастером, так как еще не закончила Университет. И язык ваш я не ахти как знаю, потому что практиковаться особо не на ком.
Сожжённое солнцем, изборожденное морщинами, которых не должно было бы быть, лицо разрезала неожиданная улыбка, обнажившая почерневшие пеньки нескольких зубов.