Вся мебель, даже тяжёлый стол, была сдвинута с места, пол засыпан черепками разбитой посуды и осколками стекла, при каждом шаге хрустящими под ногами.
— Черт! — выругался Джек, мгновенно оценив ситуацию.
Приметив на столе чудом уцелевшую керосиновую лампу, Алекс тут же ее зажег, осветив разгромленную комнату.
— Ни крови, ни мертвых тел, — облегченно вздохнул он. — Видимо, их забрали.
— Националисты? — спросил Джек, хотя это и так было ясно.
— Они самые, — мрачно ответил Райли. — Наверняка пронюхали, что они собираются бежать, и увели в город.
— Вот козлы!.. — выругался Джек. — Но зачем? Почему их задержали?
— Если их командиры такие же параноики, как наши, — ответил Райли, — то вполне могли объявить их шпионами коммунистов или чем-нибудь в этом роде.
На лице Джека проступило внезапное беспокойство.
— А если они рассказали, что... мы сюда приходили? — спросил он, уже зная ответ.
Алекс явно занервничал, тут же поняв, что тот имеет в виду.
— Надо делать ноги, — сказал он, гася лампу и направляясь к выходу.
Он уже коснулся рукой щеколды, как вдруг остановился, чутко прислушиваясь, словно борзая.
— Нет, это не крысы, — произнёс он, решительно возвращаясь.
Достав зажигалку, он высек огонь и двинулся в сторону одной из дверей в глубине гостиной. Открыв ее, он понял, что это, по всей видимости, спальня Эустакио и его жены.
У одной стены стоял старый шкаф с распахнутыми настежь дверцами, у подножия которого валялись груды одежды, как если бы кто-то его выпотрошил. В глубине комнаты, на беленой стене, висело деревянное распятие, а под ним стояла кровать с распоротым тюфяком, откуда выбивались пучки соломы.
Райли остановился посреди комнаты, посмотрел налево и медленно опустился на колени. Затем лёг на пол, прижавшись щекой к холодным каменным плитам пола, и заглянул под кровать.
Из темноты на него смотрела пара испуганных глаз.
11
Хоакин Алькантара вернулся из кладовой с кувшином и тремя стаканами и поставил их на стол — Алекс уже поднял его и установил на прежнее место. Хоакин сел и наполнил стаканы до половины тем же красным вином, которое они пили вчера вечером совсем при других обстоятельствах.
Напротив обоих интербригадовцев на стуле сидел Хавьер, едва доставая подбородком до края стола. На его щеках еще виднелись дорожки недавних слез, а в глазах застыла тревога.
Джек пододвинул ему стакан, и мальчик крепко стиснул его обеими руками.
— Мама не разрешает мне пить много вина, — произнёс Хавьер, заглядывая в стакан. — Только чуть-чуть.
— Сегодня особый случай, — ответил галисиец. — Так что пей до дна.
— Ты уверен, что ему можно? — спросил Райли у друга.
— Это успокоит его нервы, — объяснил Джек. — Отец давал мне вино в детстве, и, как видишь, мне это не повредило.
Райли взглянул на друга, пытаясь понять, шутит ли он или говорит серьезно. В конце концов он решил, что это неважно.
— А теперь, Хавьер, — продолжил он, обращаясь к мальчику, — скажи: это солдаты забрали твоих родителей, сестрёнок, дедушек и бабушек и прочую родню?
Малыш покачал головой.
— Нет, — ответил он устало, как будто в сотый раз. — Они забрали только родителей и сестрёнок. А остальных родственников задержали ещё на выходе из города.
— Ты видел, как их задержали?
— Да, видел. Я тут же бросился домой и рассказал обо всем папе, но они пришли и сюда.
— И тогда ты спрятался под кровать, — заключил Джек.
— Мама велела мне спрятаться. Я не хотел. Но она сказала, что я должен дождаться вас.
— Она тебе так сказала?
Хавьер решительно кивнул, после чего добавил:
— А ещё она сказала, чтобы я вместе с вами уходил из города и больше не возвращался. Но я не хочу уходить один. Я хочу быть с папой и мамой. Вы отведёте меня к ним?
Джек нервно сглотнул и оперся локтями на стол.
— Видишь ли, Хавьер... — начал он, не зная, как объяснить ребенку. — Дело в том... Короче говоря, мы не можем сейчас отвести тебя к родителям. Не можем, потому что они...
— Почему не можете? — перебил мальчик.
— Видишь ли... Дело в том, что... — Джек взглянул на друга. — Объясни ему лучше ты, Алекс.
Лейтенант раздраженно посмотрел на него, затем отставил стакан и сказал:
— Твоих родителей арестовали наши враги, и мы не можем войти в город, понимаешь? А кроме того, мы даже не знаем, где они.
— А я знаю.
— Что ты знаешь? — спросил Райли.
— Я знаю, где они.
— И где же?
— В церкви. Я слышал, как один из тех, кто сюда пришёл, говорил, будто их поведут туда. Вы можете отвести меня к ним?
— Нет, Хавьер, не можем. Нам нужно уходить, и ты пойдёшь с нами, как велела твоя мама.
— Но я не хочу уходить... — стоял на своём малыш, чуть не плача. — Я хочу к ним.
— Мне очень жаль, сынок, но это невозможно.
— Нет, возможно! — сердито выкрикнул мальчик. — Я могу туда пойти и один. Я знаю дорогу.
Он резко поставил стакан на стол и рывком вскочил на ноги.
— Стоять, парень! — властно приказал Джек. — А лучше сядь. — Ребенок безропотно подчинился, а Джек добавил: — В городе сейчас опасно, очень опасно. К тому же завтра его начнут обстреливать, и если ты там окажешься, то просто погибнешь. А твоя мама не хочет, чтобы ты погиб, ведь правильно?
Ребенок медленно покачал головой, а затем нахмурился.
— Но там все мои родные... — безутешно заплакал он. — Что с ними будет? Они погибнут? Я не хочу, чтобы они погибли...
— Нет, — произнёс Райли. — Они не погибнут. Они...
— Да! — мальчик обвиняющим жестом ткнул в него пальцем. — Ты сам это сказал!
Райли откинулся на стуле, скрестив на груди руки.
— Да уж, Джек, — проворчал он себе под нос. — Как я погляжу, ты прекрасно умеешь обращаться с детьми...
— Не плачь, Хавьер, — сказал Джек, но мальчик уже не слушал.
— Я не хочу, чтобы они погибли! — рыдал он. — Ты должен их спасти! Папа сказал, что вы хотели нас спасти!
— Мы вовсе не...
— Вы же сами так говорили! — выкрикнул он сквозь слезы. — Если бы вы не пришли вчера вечером, они бы не забрали моих родителей. Это вы во всем виноваты!
— Нет, Хавьер, — возразил Джек. — Поверь мне, это не так.
К удивлению галисийца, его друг печально произнёс:
— К сожалению, это именно так.
— Что? — растерялся Джек.
— Он прав, это наша вина, — признался Райли, глубоко вздохнув. — Это мы подставили их под удар, — с этими словами он облокотился на стол и уткнулся лицом в ладони. — Мы за это в ответе.
Джек подозрительно прищурился и спросил:
— Ну и что ты теперь намерен делать?
Райли поднял голову и скорчил недовольную мину.
— Ты же сам все знаешь.
— Ты что, серьёзно?..
— А как же.
— Но...
— Я знаю все твои «но», Джек, — ответил Алекс, кладя руку ему на плечо. — И все же намерен это сделать.
Галисиец провел рукой по шее и с решимостью смертника произнес:
— Пойдем вместе.
— Ты уверен?
— Конечно, не стоило бы в это лезть, — печально улыбнулся Джек. — Но должны же мы хоть раз за эту проклятую войну сделать хоть что-то хорошее?
— Вот именно, — согласился Райли.
Он повернулся к мальчику. Тот сам не заметил, как перестал плакать, и теперь смотрел на них широко открытыми глазами.
— Вы собираетесь идти за моими родителями? — спросил он с надеждой.
— Да, собираемся.
Мальчик выскочил из-за стола и бросился на шею Райли, крепко обхватив его, словно утопающий — плывущее бревно. Потом выпустил Алекса и бросился на шею Джеку, шепотом повторяя снова и снова:
— Спасибо, спасибо, спасибо...
— Когда мальчик успокоился — Джек, кстати, тоже украдкой смахнул пару слезинок, — они стали разрабатывать отчаянный план спасения.
Они разложили на столе замызганный клочок бумаги, на котором Райли огрызком карандаша нарисовал приблизительную карту Бельчите, ориентируясь на слова ребенка и свои воспоминания о другой, настоящей карте, показанной накануне генералом.