— Уводи всех, — велел Райли Эустакио. — Только тихо. Чтобы ни единого звука!
— А что с теми двумя? — спросил он, вспомнив о связанных солдатах, оставшихся в церкви. — Что с ними будем делать?
— Ничего. Только засунем в рот кляпы и свяжем покрепче.
Крестьянин кивнул и подал знак Адальберто, который деловито обшарил их карманы, обнаружив пачку сигарет, спички, коробку леденцов «Хуанола» и складной нож.
— Бросай все это, и пойдём! — велел ему Эустакио. — Успеешь ещё пограбить, когда подрастешь.
— Мы должны их убить, — заявил парень, с жадностью глядя на лезвие ножа, отобранного у легионера. — Их нельзя оставлять в живых.
— Никто здесь никого не убьёт, — твёрдо ответил Алекс. — Тем более безоружных.
— Безоружных? — переспросил ошарашенный парень. — Они бы расстреляли нас всех не задумываясь, если бы им приказали.
— Я знаю. Но пока они не пролили ни единой капли крови, так что убивать их не за что.
— Они бы это сделали, — ответил юноша, приставив лезвие ножа к шее сержанта и гневно сверкая глазами.
— Я сказал — нет! — повторил Райли и грубо выхватил нож из рук Адальберто. — Помоги лучше своему дяде вывести остальных.
Что-то сердито проворчав сквозь зубы, юноша сунул нож в карман и бросился вслед за дядей, который уже шел к церкви.
Обернувшись, Алекс увидел, что сестра Каридад смотрит на него такими глазами, как будто видит впервые в жизни.
— В чем дело? — спросил он.
— А мы? — ответила монахиня вопросом на вопрос. — Что делать нам?
Райли указал на другую сторону площади.
— Полезайте в грузовик. Джек вас проводит.
Доминиканка бросила оценивающий взгляд в сторону грузовика с затянутым брезентом кузовом.
— Боюсь, мы все туда не влезем, — засомневалась она, оценивая взглядом размер кузова. — Ведь нас — почти сорок.
— Не волнуйтесь, все поместимся, — заверил Алекс. — А сейчас ступайте за Джеком, нельзя терять времени.
— За мной! — приказал монахиням галисиец.
Райли смотрел, как Джек, словно необычайно толстый гамельнский крысолов, уводит их за собой, а потом наклонился к сержанту — тот сидел, уставившись в землю, с написанной на лице ненавистью.
— Пойдём со мной! — сказал Райли, схватил его за плечо, с силой поднял на ноги и чуть ли не волоком протащил за собой несколько метров.
Затем без всяких церемоний толкнул его, заставив сесть на мостовую, после чего достал из кармана грубо нарисованную карту Бельчите, которую несколько часов назад начертил сын Эустакио.
— Я задам тебе несколько вопросов о расположении ваших войск в городе, — объявил Райли, вынимая кляп у него изо рта, — и очень надеюсь, что ты на них ответишь быстро и без выкрутасов. А если будешь артачиться, — добавил он, извлекая из-за пояса охотничий нож, — я тебе кое-что отрежу. Ясно?
— Я ничего тебе не скажу, красная собака! — сплюнул легионер.
Райли сунул нож между ног солдата.
— Или ты мне не веришь? — спросил Райли, прижимая стальное острие к мошонке. — Я сказал тому парню чистую правду, но не всю. Я действительно не собираюсь тебя убивать, но это не значит, что я не могу отрезать тебе яйца. Солдат-евнух — неплохо звучит, правда? Станешь полковой шлюхой.
Сержант бессильно задёргался, пытаясь освободиться от пут и хоть немного отодвинуться от страшного лезвия.
— Сукин сын! — прошипел он сквозь зубы.
— Сам знаю, — согласился Райли. — Но дело в том, что чьим бы сыном я ни был, у меня в руках нож, а твои яйца пока ещё на месте. Но если ты сейчас же не заговоришь, их у тебя не будет.
Легионер бросил взгляд в сторону остальных солдат, засевших за мешками с песком, вне пределов видимости.
— Если не скажешь, о чем тебя просят, то лишишься своего мужского достоинства, причём совершенно напрасно.
— Я ничего тебе не скажу, — повторил сержант. — Красный ублю...
Прежде чем он успел договорить, Райли выхватил из-за пояса пистолет и, схватив его за дуло, треснул рукояткой сержанту по затылку, и тот же рухнул без сознания. Затем Райли рассек его ладонь. Когда из пореза хлынула кровь, Райли смочил в ней лезвие ножа.
— Легко ты отделался, парень, могло быть и хуже, — шепнул он, виновато покачав головой.
После этого он снова заткнул легионеру рот, поднял его на ноги и потащил к остальным солдатам, которые не видели, что произошло, но прекрасно слышали его угрозы.
Райли подошёл к одному из них.
— Итак, я собираюсь задать вам несколько вопросов о расположении войск в городе, — повторил он те же слова, что не так давно говорил сержанту, держа в одной руке карту, а в другой — нож, с лезвия которого все ещё капала кровь. — И я надеюсь, что вы ответите на них быстро и без...
Ему даже не потребовалось заканчивать фразу: солдат уже и сам послушно показал на карте все, что требовалось.
Эустакио и его многочисленная семья уже вышли из церкви, пересекли площадь и теперь забирались в кузов грузовика, где уже сидели монахини. Тем временем Райли загнал четверых солдат обратно в церковь, заставив их тащить бесчувственное тело своего сержанта.
— Ну, что, все на месте? — спросил у Джека вернувшийся Райли, держа в руках пару легионерских рубашек.
— Думаю, что да, но... Что ты сделал с часовыми? — откликнулся Джек, глядя на окровавленную руку Алекса.
— Запер их в ризнице, — ответил тот, протягивая рубашку цвета хаки. — Надевай. Боюсь, она не сойдётся на талии, но в темноте все равно не видно
Джек послушно взял рубашку, но не сводил глаз с руки Алекса.
— А эта кровь? Ты их...
— Потом расскажу, — ответил Райли, открывая дверцу и забираясь в кабину, чтобы сесть за руль. — А сейчас залезай и поехали, пока не явился патруль и не испортил нам всю малину.
— Ну ладно, какие наши дальнейшие планы? — спросил галисиец, усаживаясь рядом.
— Нет у меня никаких планов.
— Нет планов? — растерялся Джек.
— Ну, не то чтобы совсем нет, — поправился Алекс. — Единственный мой план — как можно скорее унести отсюда ноги.
— В таком случае, нам туда... — указал Джек в сторону улицы, ведущей на север.
Райли кивнул.
— Едем медленно, не спеша: пусть думают, что мы свои.
— А если нас все-таки разоблачат?
— Тогда изо всех сил жмём на газ и молим Бога, чтобы улица не была перекрыта.
— Жмём на газ и молим Бога... — поморщившись, повторил галисиец. — Вот как могло случиться, что ты — уже лейтенант, а я — всего лишь сержант?
— Потому что я выше ростом, только и всего.
19
Райли попросил Эустакио сесть вместе с ними в кабину. Пока мотор разогревался, тот устроился между ним и Джеком и принялся объяснять, какой дорогой лучше ехать, чтобы поскорее выбраться из города.
— Нам нужно, — указал он прямо перед собой, — к площади Сан-Сальвадор, оттуда — к воротам Святого Роха, а уж оттуда мы выедем на шоссе, ведущее на Кодо.
Алекс кивнул, включил первую скорость и мягко нажал на педаль газа. «Испано-Сюиз» мощностью в сто пятьдесят лошадиных сил, сделав круг, медленно двинулся в указанном направлении.
С той минуты, как заработал мотор, хода назад уже не было. Несомненно, любой, кто услышит рокот мотора, непременно задастся вопросом, куда может направляться грузовик в этот предрассветный час. А потому, если они не успеют выбраться из города через пару минут, то не выберутся уже никогда.
Грохоча по булыжной мостовой, грузовик покатился по улице Санта-Ана, настолько узкой, что кузов машины почти касался балконов первых этажей.
— Как же тут узко! — заметил Джек, выглядывая в окно.
— Дальше будет ещё уже, — сообщил Эустакио. — У ворот Святого Роха.
Алекс повернулся к нему.
— Почему же ты не сказал нам раньше? — упрекнул он. — Мы бы поехали другой дорогой.
Крестьянин покачал головой.
— Здесь все улицы такие же узкие, маэстро. Только Главная улица пошире, но она перегорожена баррикадой.