Катя впервые за долгие годы вспоминала те события. Но не могла представить, чтобы Яма пошла требовать что-то от власти. Они слишком долго жили в разных измерениях. Вероятно, люди действительно были доведены до крайней степени отчаяния.
Катя в очередной раз возблагодарила небеса за то, что 18 лет назад Яма ушла из ее жизни.
– И что они сделали?
– Ты сейчас сама в органах, так что я могу смело сказать, и ты меня поймешь. На самом деле не сделали ничего. Кроме показухи. Пара рейдов. Показательные задержания тех, чьи ориентировки висели на щитах. Мобильные посты из ППСников, которые выставили на подступах к Яме… – Поляков помолчал. – Но это сработало.
– Как?
– Все закончилось. Девчонок перестали убивать. Ничего не раскрыли, но убийства прекратились. А потом… Через месяц посты сняли. Еще через полгода перестали дергать всех неместных, кого умудрялись отловить около Ямы. А еще через год все зажили по-старому.
– Почти, – осторожно добавила Катя.
– Да, почти, – согласился Поляков. – Ты ведь понимаешь, что как раз после той истории Яма окончательно стала той Ямой, которую все мы знаем. Которой пугают детей и в которую с наступлением темноты боятся соваться не только таксисты и врачи, но даже вооруженные менты. Это случилось именно тогда…
Катя помнила, как все начиналось. Яма скатывалась в тартарары постепенно, незаметно. Но сейчас это место практически ничем не напоминала тот затерянный уголок мира и спокойствия, которым оно являлось когда-то.
– То есть, история закончилась – ничем? Его не поймали?
Поляков удивленно взглянул на Катю. Так, словно она сказала большую глупость.
– История не закончилась, Катя. Мы с тобой оба видели это сегодня, не правда ли?
Она и сама начинала это понимать. Но от слов Полякова ее все равно бросило в дрожь.
– Прошло почти двадцать лет, Сергей.
– Я знаю, – он поколебался перед тем, как спросить: – Скажи, как так вышло, что ты стала следователем по особо важным делам, но за все это время так ни разу и не поинтересовалась той историей в Яме? Тебя ведь она касалась больше, чем многих других. Даже больше, чем меня.
Катя едва сдержала стон.
– Я решила начать жизнь заново. Вычеркнуть все. Будто ничего и не было.
– Только не вышло, да?
Хватит. С нее довольно.
– Сергей, мне нужно идти. Приятно было увидеть тебя.
Поляков ее словно не слушал.
– Так совпало, что среди ста двадцати оперов нашего отдела именно я оказался дежурным сегодня. Среди всех следаков городского СК дежурной оказалась именно ты.
– Мне надо идти. Я серьезно.
– Через 18 лет мы встретились в той самой Яме, в тот самый день, когда там снова нашли тела точно так же убитых девчонок, – упорствовал Поляков. – Неужели ты не понимаешь, что это значит?
Катя развернулась и направилась по залитой дождем улице в сторону управления.
Перекрикивая шелест капель по асфальту, Поляков бросил ей вслед:
– Нельзя вычеркнуть половину жизни! Это то же самое, что взять и вычеркнуть половину себя. У тебя ничего не получится. Ты будешь бежать всю жизнь от призраков своего прошлого. От самой себя. Но это бесполезно. Сегодня ты это увидела!
И последнее, что Катя, с каждым шагом двигающаяся все быстрее, услышала – было его, Полякова, искреннее:
– Мне жаль!
5
Автомобиль вырулил из ворот коттеджного поселка. Марфин сквозь тонированное окно скользнул взглядом по полицейским у поста номер один. В форме, с автоматами и в бронежилетах, они отдали честь автомобилю. Точнее, его пассажирам. Если быть еще более точным – одному пассажиру. Ему, Марфину.
Машина представительского класса вырулила на трассу и, стремительно набирая скорость, рванула в сторону города. На горизонте в потоках дождя – в Южном округе лило, очевидно, как из ведра – проглядывались высотки жилых домов, начинавшиеся сразу за развязкой Загородного шоссе.
– Евгений Игоревич, вот информация по поводу дачных маршрутов. На прямой линии вопросы наверняка будут.
Марфин протянул руку. Восседавший рядом помощник послушно вручил ему бумаги. Марфин пробежался глазами по расписанию и по официальной информации, подготовленной его аппаратом.
– Пресс-служба это уже распространяла?
– Конечно, нет, что вы. Сразу после прямой линии выпустим пресс-релиз, отдельной новостью.
Марфин поморщился.
– Сокращение на маршрутах на пять единиц. Какой, к черту, отдельной новостью? Дайте в подборке.
Помощник закивал с таким умным видом, будто и сам хотел это предложить. И одновременно застрочил в блокноте, чтобы не забыть.