XII
Этот вечер положил начало дружбе Антона с Мишкой, которая вспыхнула быстро и горячо, но продлиться ей суждено было, увы, недолго. Сначала Антон напрашивался к Мишке вместе со мной, а потом стал бегать к нему сам. Поначалу он придумывал для своих визитов разные предлоги — например, просил Мишку помочь ему с какой-нибудь задачей по физике или математике. Задачи Мишка ещё в школе решал хорошо и, видимо, до сих пор ещё многое помнил, а потому охотно помогал Антону. Потом надобность в предлогах для встреч как-то сама собой отпала. Общение с Антоном оказывало на Мишку в целом благотворное влияние: показаться Антону на глаза пьяным ему было стыдно, поэтому он почти перестал выпивать. Отразилось это даже на внешнем виде Мишки: если прежде он мог позволить себе ходить небритым, мятым, засаленным, издавая запах табака, перегара и нечистого тела, то теперь он почти всегда был чисто выбрит, одет более или менее опрятно, да и застарелым перегаром от него больше не пахло. Я не мог нарадоваться, наблюдая эти стремительные перемены в Мишке, и мне как-то не приходила в голову мысль о том, что он сам может подать Антону дурной пример — не приходила, пока однажды я не учуял от Антона табачный запах. При этом он жевал мятную жвачку, пытаясь этот запах скрыть. Нет, я не закричал на него, не стал читать ему долгих нравоучений, просто сказал:
— Ты обещал мне бросить курить, Антоша. Я поверил тебе. Выходит, зря?
Он насупился и опустил глаза. Я сказал:
— Нормальные человеческие отношения невозможны без взаимного доверия. Как же я смогу тебе верить, если ты меня обманываешь?
Он вскинул глаза, пробурчал:
— Я вас не обманываю.
— Как же не обманываешь? Я чувствую запах. Его не замаскировать никакими жвачками.
Он помолчал, посопел и сказал:
— Дядя Миша же курит. Почему мне нельзя?
— А ты не всё перенимай у него, — сказал я. — То, что он курит — это его проблема. Тебя это не должно затрагивать.
После этого у нас с Мишкой произошёл разговор — в отсутствие Антона, разумеется. Я попросил его бросить курить или хотя бы не курить при Антоне. Но, видимо, я взял не совсем правильный тон, потому что наш разговор чуть не кончился ссорой.
— В общем, если ты проигнорируешь мою просьбу, я вынужден буду… — Я умолк, замешкавшись.
В глазах Мишки заблестели холодно-насмешливые искорки, он враждебно ощетинился:
— Что ты будешь вынужден?.. Что ты сделаешь? Запретишь ему подходить ко мне? Ты сам понимаешь, что у тебя ничего не выйдет.
— Так, — сказал я. — Стоп. Если вести разговор в таком ключе, ни к чему хорошему это не приведёт, мы с тобой только поссоримся в результате. Я всего лишь хочу, чтобы ты не подавал Антошке дурной пример.
Мишка пожал плечами.
— Я не заставлял его силком. В рот ему сигарет не совал.
— Да, сигареты ты ему в рот не совал, но он бессознательно — а может, и сознательно — копирует тебя, твоё поведение.
— Что, неужели я такой плохой, что меня нельзя копировать? — усмехнулся Мишка.
— Я не говорю, что ты плохой. Просто… Не всё в твоём поведении может служить положительным примером. Пойми, он восприимчив как к хорошему, так, к сожалению, и к плохому…
Я пустился в объяснения, привлекая все свои знания в области психологии и педагогики, но он взял меня за плечи и остановил:
— Ладно, не парься ты так… Я понял. Не буду курить при пацане. Но и ты уясни кое-что… — Он приблизил своё лицо и сказал тихо: — Может, только благодаря ему я до сих пор топчу эту землю, а не болтаюсь в петле.
— Мишка! — ужаснулся я. — Ты опять?..
Он усмехнулся.
— Да нет, не бойся. Я не примусь за старое. И Антошку я никогда не обижу — если ты тревожишься из-за этого. Я скорее застрелюсь… чем на него опять руку подниму.
Их дружба крепла буквально с каждым днём. Что ни говори, со стороны Антона это было очень сильное увлечение — настолько сильное, что это не замедлило сказаться на его успеваемости. Я слегка забеспокоился: из хорошистов он в кратчайшие сроки скатился в троечники. А когда он в течение одной недели умудрился нахватать сразу пять двоек, серьёзный разговор стал неизбежен.
— Что с тобой случилось, Антон? — спросил я его. — Учителя жалуются, что ты совсем перестал учить уроки, письменные задания делаешь через одно, опять начались прогулы. Двойки посыпались, как из рога изобилия. В чём дело?