«Неужели и обо мне так же быстро позабудут мои ученики? — подумала она с легкой грустью. — Вот и выходит, что незаменимых учителей нет».
6
Скоро группа углубилась в лес. От влажной земли шел сильный запах. Пахло грибами, прелой листвой и смолой. На листьях кустарника блестели крохотные капельки влаги осевшего тумана.
Оказавшись в лесу, дети заговорили тише, задавали меньше вопросов. Рената любила лес. В лесу под Дрезденом так же приятно пахло прелой листвой и землей, иногда доносилось ржание лошадей.
Вдруг Ренате показалось, что она слышит шум автомобилей. Она прислушалась. Но никаких машин не было и в помине. Рената с сорока мальчишками и девчонками и фрау Гросман долго ходила по лесу. Ей хотелось поскорее увидеть Манфреда, так как она чувствовала себя одинокой среди совершенно чужих ей людей. Ей хотелось поговорить по душам, но было не с кем. Чтобы убежать от самой себя, она разговаривала с детьми.
Так они шли по просеке, разговаривая то о хуторках, которые располагались по соседству, то о растениях и цветах, которые попадались им на пути.
Несколько раз фрау Гросман пыталась заговорить с Ренатой, но безуспешно. Она так и водила дочь по лесу, держа ее за руку. Остальные ребята и девочки бегали, играли в салки, догоняя друг друга.
После небольшого привала Рената встретилась с группой второго класса. Дети тотчас же перемешались, и невозможно было разобраться, где ученики четвертого класса, а где второго. Дети с аппетитом уплетали свои завтраки.
Сильвия села на пенек, который для нее облюбовала мать. Девочка сидела и ела бутерброд, с завистью наблюдая за остальными ребятами.
Фрау Гросман оказалась по соседству с молодой учительницей из второго класса и Ренатой.
— Ну, что вы скажете в свое оправдание? — спросила фрау Гросман у молодой учительницы.
Учительница молчала.
Ренате никогда не приходилось оказываться в подобной ситуации: она ни разу за два года своего учительствования даже в шутку не шлепнула ни одного ученика. Однако она ясно представляла себе ту неприятную ситуацию, в которой оказалась молодая неопытная учительница. А тут еще, как назло, неумные и довольно нетактичные нотации фрау Гросман.
Ренате захотелось помочь молодой учительнице, как-то дать ей понять, чтобы она не вздумала оправдываться или вообще спорить с фрау Гросман.
— Очень жаль, что такие явления имеют место в социалистической школе! — никак не могла успокоиться фрау Гросман. — Родительский комитет должен основательно разобрать этот инцидент. Мы не можем допускать подобных случаев!
Чем больше говорила неугомонная фрау Гросман, тем спокойнее становилась молодая учительница. У нее было симпатичное лицо, которое несколько портили слишком ярко накрашенные губы и подрисованные глаза.
С каждой новой угрозой, которые так и сыпались из уст фрау Гросман, учительница как бы распрямлялась. Глаза ее сузились, лицо приобрело волевое выражение.
Чувствуя возможность сопротивления, фрау Гросман раскалялась еще больше.
— Такого случая у нас еще никогда не было, чтобы учительница дала ребенку пощечину! Да такой особе не место у нас в школе!
И вдруг молодая учительница встала с пенька, на котором сидела, и, не оглядываясь, пошла в глубь леса.
Рената облегченно вздохнула, подумав о том, что с такой женщиной, как фрау Гросман, и она тоже долго не выдержит.
— Что вы скажете на это, фрау Грапентин? Бросить класс и убежать, странно, не правда ли?
«Что я ей могу на это ответить? Сказать что-нибудь резкое, чтобы она ушла отсюда? В конце концов, ответственность за детей несем мы».
— Давно она здесь работает?
— С сентября. Ей не больше двадцати лет, наверное.
— Если вы будете так обращаться со всеми учителями из-за каждого их упущения, то скоро от вас сбегут все педагоги.
— Тогда мы сами будем преподавать. Я смогу вести класс, — не без гордости заявила фрау Гросман.
— Хуже этого ничего и быть не может, — не удержалась Рената. Она ждала, что после этих слов на нее обрушится поток брани. Однако этого не случилось.
— Бить детей — это самое последнее дело, не правда ли? Их так трудно воспитывать, особенно этих брошенных детей…
— Брошенных? — Рената невольно вспомнила слова Макаренко о брошенных детях. — А при чем тут брошенные дети?
— Их в семье четверо, — начала объяснять фрау Гросман. — Отец у них хороший, степенный человек, а вот жена его связалась с солдатом и разрушила семью.