— Да, дядя.
— Все равно, непросто справиться с такой тварью. Рассказывай.
Принц расхохотался.
— Слушайте все охотничью похвальбу принца Лунного дома! Айе!
Он подскочил к костру, сжал кулак, несколько раз стукнул по открытой ладони, задавая ритм, а затем, притоптывая ногой, громко и звонко начал песню-похвальбу. Охотники постепенно собрались вокруг и начали топать и хлопать в ладоши в такт, кто-то кричал в конце каждого четверостишия "айе-айе-айее-айееее!", и остальные подхватывали хором.
— Рог ярится гневным ревом
Жарка крови красной жажда.
Злая тварь, не жди пощады!
Выходи на бой, убийца,
Ты с двумя клыками смерти –
Я с одним копьем отмщенья.
Глаз твой словно жгучий уголь –
Гнев мой словно жгучий холод!
Он навстречу мне рванулся,
Я скалой стоял, не дрогнув.
Он взревел, и ночь застыла -
Я смеялся, не страшился!
Смерть клыками мне грозила –
Я метнул копье стальное,
Я метнул, не промахнулся,
Прямо в глаз копье вонзилось,
На меня еще бежал он,
Но уже бежал он мертвый,
Я стоял, не шевелился –
И у ног моих он рухнул,
Кровью землю орошая!
Красный вепрь, секач кровавый,
Злобный бешеный убийца!
Все рассмеялись. Принц перевел дух и сказал жалобно:
— Жаль, мясо его есть нельзя. А есть охота!
— Ой, охота! — подхватили охотники.
— Угощения у нас вдоволь, — засмеялся в ответ Тэриньяльт. — Благодарю, племянник, из этих клыков выйдут славные кинжалы. Науринья их заговорит, Нельрун над ними споет, и они будут вспарывать кольчуги лучше железа. И раны от них для любой твари будут смертельны.
Охотники расселись вместе со свитой Майвэ, принц плюхнулся с размаху на ковер рядом с сестрой.
— Хорошая была охота! Государь мой дядя будет доволен.
— Твой дядя, который не государь, тоже доволен.
Принц заложил длинные белые волосы за уши. Он внимательно посмотрел на Тэриньяльта, который оживленно беседовал со старшим охотником.
— Он сказал — вспарывать кольчуги. Я в последнее время все чаще ловлю от всех такие случайные слова, от которых становится темно на душе. Неужели придется убивать людей?
Майвэ повернула голову. Лицо брата было серьезным и необычно взрослым.
"А он красивый. На него приятно смотреть. У меня самый лучший брат".
— Что говорит Дед?
Майвэ ответила не сразу.
— Все говорят прежнее — в землях Дня все плохо.
— Не хотел бы я там жить. Я бы закрыл Холмы от людей Дня, чтобы они не несли нам скверну.
— Моя мать Дневная.
— Твоя мать давно уже наша.
— Она пришла спасаться. Ты не пустил бы тех, кто просит помощи?
— Я не знаю. А они еще хотят, чтобы я стал королем, — добавил он.
— А чего бы ты сам хотел?
Принц долго молчал, затем сказал шепотом:
— Я видел в лесу белую лань. Я никому не говорил. У нее золотая луна на лбу.
У Майвэ расширились глаза. Брат смотрел прямо на нее.
Оба вспомнили гробницы королей глубоко в Холме. Первых королей там не было. По очень старой легенде, когда король должен был заключить собз с землей, за ним приходила белая лань. И она же приходила к королю, когда наступал его срок уйти из Снов Богов.
После девятого короля стало иначе…
— Но это же очень древняя легенда… может, тебе показалось? Может, это сон? А?
— Майвэ, это дети Дня видят сны. А мои родители — дети Ночи, и самые обычные люди, во мне нет ничего особенного. Я не вижу снов, Майвэ.
— Но, может, это не означает смерть?
— Девятый король отказался идти за белой ланью. Дальше ты знаешь.
— Ты хочешь сказать, что раз мой отец разорвал этот круг, все началось снова?
— Я ничего не знаю!
— А вдруг она за отцом? — у Майвэ вдруг ослабели колени.
Брат покачал головой.
— Твой отец ее не видел. Она не за ним.
Майвэ растерянно мяла край плаща, не зная, куда девать руки. Хвала богам, если лань пришла не за отцом! Но ведь тогда она заберет брата…
— Не ходи! — взмолилась Майвэ.
— Не будем больше об этом.
И потом пир в Королевском холме показался Майвэ муторным и тяжелым. Все веселились, как всегда, но ей казалось, что никому по-настоящему не весело. Просто все боятся чего-то и делают вид. И отец, и мама, и тэриньяльтиха. Она чувствовала это.
Ей хотелось плакать.
А после пира госпожа Асиль призвала ее к себе, в круглый покой, и говорила с ней.
Госпожа после гибели короля-супруга носила черные одежды, вышитые серебром. Волосы она распускала. Сейчас ее широкие одежды крыльями бабочки легли вокруг нее на подушки, прямые белые волосы струились по плечам. Она напоминала рисунок тушью. Майвэ было жаль ее.