Майвэ взяла гребень, и Андеанта опустился на колени, чтобы она могла расчесать ему чистые волосы. Затем уже мужчины облачили его в белый, расшитый золотом дублет с множеством золотых пуговиц на рукавах и опоясали золотым поясом, опустили на плечи белый плащ и застегнули у горла золотой фибулой.
Король должен блистать как солнце.
— Ала Аларинья, — завороженно прошептала Сиэнде. — Ала Аларинья! Лучший из всех!
Деанта положил руку девочке на голову и поцеловал ее в темя.
— Нет, милая, я другой. Я не умру. Но я буду любить тебя и всех, кто пойдет за мной, и жизнь за вас положу.
Иште потянула девочку к себе.
— Не мешай королю готовиться к бою, — прошептала она.
Перстень королей он снял с шнурка на шее и надел на палец.
— Я готов, — негромко сказал он.
— Готовы ли вы? — обратился Тэриньяльт к Майвэ, Науринье, Сатье и Нельруну.
— Найдешь ли ты дорогу в городе, государь? — спросила Иште.
Сатья положил ей руку на голову.
— Я спою ему дорогу, девушка. Я родился и вырос в Столице.
Сиэнде подбежала к Андеанте и обняла его колено.
— Возвращайся, король! Ала Аларинья!
— Выступаем утром, — сказал Адахья. — Хьярна и Юэйра, остаетесь с женщинами здесь.
— Нет! — закричал Юэйра. — Нет. Умоляю, господин… государь, я не останусь! Я…я не могу!
— Пусть идет, — на глядя на него сказал Андеанта. — Пусть идут все, кто желает. Так надо.
Иште и Саэнде обнялись. Им было страшно. Но они пойдут. Они это знали.
Майвэ и Арнайя Тэриньяльт поднялись к выходу из Ночных Врат на исходе ночи. Они стояли границе владений короля Ночи и мертвой земли.
— А я ведь тоже не помню белой луны, — сказала с каким-то трепетом Майвэ. — Или я тоже могу стать… Юной?
— А я не видел красной луны никогда, — ответил Тэриньяльт. — Но от этого я не стал ни лучше, ни хуже. Не в луне дело, дело в нас. И ты никогда не будешь неправильной, душа моя.
Майвэ осторожно шагнула черезх порог — просто попробовать. Надо же знать, как будет завтра.
Страх был настолько внезапным, что она пошатнулась.
Тэриньяльт подхватил ее.
— Ты что? — шептал он. — Что с тобой? А? Госпожа!
— Я… пустая. Оторвалось… все.
— Что?
Ее начала бить дрожь.
— Отец. Тут нет его силы. А я никогда… никогда… Я не знала, что так…
Тэриньяльт сел на корточки рядом с ней. Провел рукой по ее лицу — тихо, нежно. Обнял.
— Я не могу понять, — тихо проговорил он. — Я не маг, я просто не знаю, как это. Но я люблю тебя. Я знаю, что ты можешь взять силу у другого человека. Я так тебя люблю, что хочу, чтобы ты это сделала. Я не умру, не бойся. Я живучий.
Он улыбался, глядя слепыми глазами ей в лицо, и казалось ей — он видит.
— Я требую. Если ты хочешь меня своим мужем — слушайся. Сделай это.
— Тебе сражаться завтра. Я не могу.
Арнайя Тэриньяльт покачал головой.
— Тогда… если не будет иного выхода, сделай это там, наверху. Обещай.
Майвэ хотелось заплакать, закричать, но вместо этого она просто прижалась голвой к груди Арнайи и затихла.
Деанта стоял чуть поодаль, подойдя незаметно и не нарочно. Он смотрел на них и никогда больше он не любил ни одной женщины так, как в этот момент он любил Майвэ. Даже ее саму он больше никогда не любил так полно, самоотверженно и отчаянно, как в этот момент, понимая при этом, что она принадлежит Тэриньяльту так же полно, необратимо и неумолимо, как и Тэриньяльт — ей.
Много лет спустя, совсем в другом месте, под другой луной он поведает юному барду об этой любви. Но юный бард не сможет перенести того, что его король был отвергнут, и родится песня о прекрасной дочери короля Ночи, которая полюбила Дневного принца. Как она молила его, обещала прекрасный плащ, и золотую чашу, и корону, но юноша отверг ее. И она умерла с тоски.
Она действительно умерла за много лет до рождения этой песни. В один день со своим Тэриньяльтом, как и должно быть в правдивых сказках.
Они заметили его. Андеанта подошел к обоим и сказал:
— Благородный Тэриньяльт. Благородная моя сестра. Что бы сегодня ни случилось, я всем обязан вам. Но… если у меня не получится, ты знаешь, что делать.
Майвэ медленно улыбнулась. Подошла к Деанте, встала на цыпочки и поцеловала в губы. Коротко, легко. Он прикрыл глаза, затаив дыхание.
— Да. Я все сделаю, брат.
Утром над землей стояли и луна и солнце. Два бледных глаза в сгущающейся мгле — красный и белый.