Вот потому, вернувшись в холм, пошла она не в Королевские сады, и не на галерею, а прямо в отцовские комнаты. Девицы Белой свиты маячили в отдалении, но следа не упускали. А потом девиц стало больше, потому как в Холме к ним присоединились три девушки из Лебединой стаи матушки. Майвэ ускорила шаг. Чуть не побежала к отцовым покоям.
Адахья попытался было ее отговорить — мол, государь только что с малого совета, устал, даже госпожа Сэйдире не стала его тревожить, но Майвэ затопала ногами и запищала, что ей отца неделю видеть не дают, и кому он король, а кому отец родной, и я видеть его хочу, а если он устал, то я ему послужу лучше любого слуги!
И больше уже никто не посмел ей преградить путь. Девицы тетушки и матушки, конечно же, остались у внешних дверей — так их Адахья и пустил бы! Вот пусть поболтают с телохранителями и стражей, а от нее отстанут!
А отец заранее услышал, кто идет, и сам распахнул дверь. А Майвэ завизжала и бросилась его обнимать.
— Папочка, папа! Как же я стосковалась!
— Да не висни же ты на мне, — пытался отбиваться отец, — повалишь!
Майвэ тут же отпустила его.
— Адахья сказал, ты собирал малый совет. Да?
— А тебе все знать охота? Мы не женские дела обсуждали, — сказал он, садясь. Майвэ тоже уселась на красную подушку.
— Сдается мне, что эти ваши неженские дела скоро аукнутся всем, не только мужам.
— С братцем, что ли, поговорила?
— Сегодня — нет.
Ринтэ устало вздохнул.
— В кого ты такая уродилась — все угадывать, а то еще и предугадывать?
— В тебя. Матушка так говорит.
Он протянул руку и погладил ее по волосам. Майвэ поймала его руку и поцеловала.
— Я стосковалась, папа. Давай я буду прислуживать тебе? Ну их, слуг. Ведь из моих рук вкуснее, правда?
Он рассмеялся.
— Пап, а ты не сравнивал, как ты видишь цвета днем и ночью?
— Днем хуже, конечно. Они бледнее, их не различишь.
— А я вот что днем, что ночью — никакой разницы… А Арнайя Тэриньяльт совсем по-иному видит… А зачем ты его за мной послал? Не просто так, да?
— С чего ты решила? — жуя, ответил Ринтэ.
— С того, что это твой ближний человек. А раньше ты всегда посылал простых воинов.
— Ну, да. Он еще и брат Асиль. Я и забыл.
— Нет, папа, ты это не просто так сделал. Ты даже не ради безопасности моей его прислал. Твоя стража и охотники хорошо блюдут пути.
Ринтэ вздохнул.
— Я даже не знаю сам, почему, дочка.
Майвэ подперла подбородок ладонью.
— Ну, ладно.
"Если это судьба так решила, то это хорошая судьба".
Ринтэ допил разбавленное вино из кубка, поставил его на столик и выпрямился, сложив ладони.
— Дочь. Твоя тетушка и твоя матушка…
— За брата я не пойду!
— Он так тебе противен?
Майвэ подалась вперед.
— Так уж получилось, папа, — она особенно подчеркнула это слово, — что брат мой вырос при тебе и считает тебя отцом.
— Даже ради Холмов не пойдешь?
— Да что ты все про Холмы? Как будто мир рухнет, если он другую жену возьмет!
Ринтэ покачал головой.
— Если бы вы стали мужем и женой, то род Тэриньяльтов и наш примирились бы окончательно, никто не стал бы оспаривать права принца на престол. Сейчас не должно быть и намека не раскол. Ни намека! Волчий час, ты понимаешь, волчий час! Жадный воспользуется любой возможностью! Майвэ!
Майвэ покраснела от гнева.
— А если ты силой заставишь нас пожениться, что будет с твоей королевской Правдой? С твоей благостью? И что тогда будет с Холмами, а?
Ринте скрипнул зубами. Стиснул кулаки. Майвэ еще никогда не видела отца в гневе, никогда. И сейчас ей стало страшно по-настоящему.
— Папочка, пожалуйста… не заставляй меня, пожалуйста!
Ринте молчал, закрыв глаза.
— Папа, — тихо сказала Майвэ, опускаясь на колени, — ты ведь тоже не послушался отца! И разве ты неправильно поступил? И матушка тоже сама решала. А я ведь ваша дочь, ну пожалуйста!
Ринтэ внезапно открыл глаза. Зрачки, и без того огромные, как у всех Ночных, расширились настолько, что их полностью затопила тьма. И Майвэ стало трудно дышать, потому, что взгляд их прожигал все ее слабенькие, жалкие женские щиты, и скрыть было ничего невозможно.
— Кто он?
Майвэ встала. Волна жара прошла по телу, голова поплыла.
— Арнайя Тэриньяльт…
Ринтэ резко встал.
— Он ничего не знает! Он не виноват!
— Я ничего ему не сделаю, — сказал он. — Он мой родич и самый верный вассал. А ты…, - он стиснул кулак, помотал головой. — Ты будь на совете. Приказываю. Может, будешь думать не только о себе.
Тешийя плавно скользнул по ветру над долиной, и Ирвадья увидел глазами птицы пятерых Белых. Все же выследили. Этот, который первый, который охотник, свое дело все же знает. Но здесь им не повезет. Нет, не повезет.