Снова вошла женщина под вуалью.
— Деннеане, — тихо проговорил Арнайя Тэриньяльт, — вели принести нам горячего вина, и сытной еды. — Женщина поклонилась и хотела было уйти, но он тронул ее за рукав. — Сможешь ли ты быстро сделать мне ладанку вот для этого? — он раскрыл ладонь.
Женщина посмотрела на камень, потом на Майвэ. Затем подошла и заглянула ей в лицо. Глаза женщины из дома Тэриньяльтов были черными. Почти без белков. Как у всей этой подземной породы. Женщина внимательно, почти недоверчиво посмотрела Майвэ в лицо, потом вдруг схватила ее руку и поцеловала. Затем повернулась к Тэриньяльту и сказала:
— Я сделаю это быстро, господин, вы не успеете закончить трапезу.
Глава 4
ПУСТЫНЯ
В шерге у многих не было отцов. У Андеанты тоже. Зато у него была мать и целых двое дядьев, причем оба — великие. Великий Тианальт и великий Маллен. Второго Деанта знал лучше, потому, что великий Маллен жил в этом же шерге. Тианальта он видел редко, зато слышал много. Говорили о нем с придыханием и называли "наш Тианальт".
Маллена он видел каждый день, но все равно трепетал перед этим могучим человеком, которого почитали даже Пустынные — Шенальин, не признающие ничьей власти и не имеющие единого вождя. Маллен раз показывал Деанте всадников на шилорогах на горизонте, в студенистом дневном мареве. А иногда Маллен надолго уезжал в Пустыню один — и всегда возвращался. Иногда он привозил подарки Пустынных — костяные и каменные фигурки, вязаные и меховые маски, и всякое такое.
Даже тот шерг, в котором они сейчас жили, некогда принадлежал Пустынным. Это они вырезали в песчанике хранилища, стойла, цистерны, жилые пещеры и галереи. Это они пробили в каменистой почве скважины. Это их рисунки до сих пор виднелись на окружающих шерг скалах, и вырезанные их мастерами звери, пляшущие люди, птицы, звезды, луна и солце, и даже рыбы и растения украшали потолки, стены и дверные проемы. Почему они покинули этот шерг — никто не знал. Может, Маллен знал, но с такими вопросами к нему приставать никто не осмеливался.
Деанта знал, что сначала они с матерью жили в Тиане. Тианы он почти не помнил — смутный образ какого-то огромного замка и лесов вокруг, вот и все, что сохранилось в детской памяти. Да еще причитания матери о каком-то белом облачке. Это потом он узнал, что тогда у матери появились первые признаки помрачения ума. Рассказал ему Дайя, один из дядиных охотников, который там был. Она все пыталась уйти в лес, потому, что там ее должен был встретить ее супруг, рыцарь на прекрасном белом коне, в серебряных доспехах и золотой короне. Она слышала, как он ее зовет, рвалась туда, умоляла, но ее не пускали. И однажды не уследили, и Анье исчезла.
— Мы тогда сорвались, прям как собаки со сворки. Дядя твой сказал, что прежде она тоже убегала, и нашли ее тогда у старых копей. Мы туда со всех ног. А места-то вокруг Тианы и тогда уже дурнеть стали. По лесу едем, а время-то близко к полудню, в зарослях детский плач, хоть уши затыкай.
Деанта кивнул. Плач полудницы, так они заманивают.
— А тут слышим впереди — словно пение, низкое такое. Можно сказать, что даже голос красивый, только мелодии нет, просто звук в звук переливается, и слов нет. И тут господин Тианальт как рявкнет — туда, мол! Мы — туда. А там госпожа Анье идет. Руки распахнув, да прямо к гарпии, а та поет, поет!
Гарпий Деанта видел в книге. Только издали можно ее принять за человека в плаще, да еще в сумерках или тумане. Ничего человеческого не было в лице с широко поставленными круглыми глазами с вертикальным зрачком, жестким клювообразным хрящом над носовым отверстием и широким клыкастым ртом с тонкими губами. Голову покрывали темные длинные перья, как и кожистую перепонку между руками и телом.
— А тварь как нас увидела, так пенье-то бросила и попыталась взлететь, но мы ее забили. Просто вмесиво забили. А госпожа-то твоя матушка кричит, вырвается — вы убили моего господина! Будьте вы все прокляты! А дядя твой как даст ей кулаком-то по голове — не со зла, а чтобы успокоить, понимаешь, она и сомлела. Тот ее на руки вот так вот бережно взял, да и повез домой. А потом велел, чтобы тебя с матушкой, значит, увезли в Уэльту. Там лесов таких нету. А в Тиане, значит, гарнизон стоит, весь рубеж по границе леса держит. Теона Анральт, Лис одноглазый там сидит. Хитрый, сволочь, ну прямо сил нет! — Дайя восхищенно покачал головой и поцокал. Морщинистое коричневое лицо расплылось в щербатой улыбке. — Да, Лис — он, можно сказать, тоже великий.