— Они согласились? — спросил Вирранд.
— Согласились, но не все так просто. — Онда оторвал здоровенный кусок мяса своими лошадиными зубами и начал жевать. — Скажу вот что. В Холмах жива Правда короля. И потому мы им можем доверять — но они нам не больно доверяют, и правы. Будь я на их месте, тоже сто раз подумал бы.
Онда снова принялся за еду. Огромные челюсти перемалывали жесткие жилы, на скулах ходили желтые желваки, на блестящем лбу высыпал пот.
— Там хорошо, в Холмах.
— Тварей, что ли, нет? — встрял Маллен.
— Тварей там хватает. Раздора там нет, вот что. — Онда закончил есть, поискал глазами, чего бы еще сожрать, но поскольку прямо сейчас ничего не было, припал к кувшину и начал глотать горячее сладкое вино огромными глотками. Кадык мощно ходил на толстой шее, и Маллен завороженно смотрел, не в силах отвести взгляда.
— Они помогут, — еще раз сказал Онда. Уставился на Вирранда. — Но они хотят заложника.
— Кого? — коротко спросил Виранд.
— Тебя, господин.
Маллен не удержался и выругался от изумления. Вирранд тяжело уставился на Онду, но бард смотрел на Сатью. Казалось, барды разговаривают молча, взглядами.
— Только тебя, господин, — повторил Онда, предваряя вопросы.
— Меня в заложники? — Вирранд даже расхохотался от нелепости и дерзости требования. Он хохотал долго, хотя ему уже не было смешно, и по щекам катились слезы. — Это невозможно, — под конец сказал он.
— Однако таково его требование.
— Он с ума сошел?
Онда сел рядом, сцепил лапищи.
— Он сказал, что ты просишь многого, так и он взамен попросит многого.
— Я Блюститель Юга!
— А он король. Он землю держит, а ты с землей не венчан.
— Да, чтоб его, мой Юг не меньше его Холмов!
— Но ты все равно ему не равен. Сейчас в мире король только он.
— Не было толку ездить, — сказал Вирранд. — Я не пойду в заложники.
— А почему? — послышался из мрака голос Сатьи.
Вирранд еле удержался от злого слова, закусил губу. В душе его бушевали возмущение, злость, гордость. Что себе возомнил этот Ночной? Все здесь называли Вирранда великим. Он — надежда Юга, надежда Дня!
"Нет, надежда Дня — твой племянник".
Это Онда говорит? Нет, бард сидел и смотрел в пол, поджав губы.
Вирранд сел.
"Ты только Блюститель".
— Ты что-то сказал, Онда?
— Нет, господин.
— Ты, Сатья?
Сатья лишь покачал головой. Маллен смотрел на них широко открытыми глазами. Вирранду хотелось озлиться, заорать — но что-то не давало. Надо, чтобы все вышли. Пусть никто не видит! Не мешает!
— Тогда выйдите оба. Нет, все выйдите, и ты, брат Маллен, тоже. Мне надо побыть одному. Я должен подумать.
Онда вышел последним. На пороге оглянулся.
— Позови меня, господин, когда надумаешь.
Вирранд кивнул, раздраженный тем, что бард никак не уйдет. Оставшись наедине с собой, Вирранд прислушался к тишине.
— Я…, - осторожно проговорил он, — не могу идти в заложники. Я не могу оставить Юг. Без меня все погибнет.
"Да ну? Ты один здесь? Ты все держишь один? Чего стоит пустынное порубежье без Маллена? Его даже Шенальин признают, а тебя — нет. А весь рубеж от Уэльты до Холмов держит Лис. И ты давно уже свалил на него все дела границы и разведки за Анфьяром. А братья Онгиральты стерегут Лес — Анра на Западе, а Итмера — на востоке, до самых Болот. И разве не без тебя отстаивал Уэльту Эрниельт Скала?"
— Но я их всех объединяю. Я. Я! Если я уйду…
"…они перегрызутся? Или ты боишься, что кто-то станет великим, кроме тебя? И вместо тебя?"
— Да нет, когда я был ранен, Аннерельт…
"И какая разница? Ты был ранен, они ждали, что ты исцелишься и встанешь во главе их снова. И сейчас они будут ждать твоего возвращения. В чем разница?"
— В чем разница, — повторил Вирранд. — В чем?
Вирранд не спал всю ночь, даже не ложился. Ему казалось, что если он ляжет, он задохнется.
Как мало он в последнее время думал о своих людях. А ведь Эрниельт, молчаливый и тихий молодой человек, недаром заслужил у своих людей прозвище "Скала". И ты, Тианальт, не скажешь, что у него нет своей головы на плечах. Пока ты торчал в Тиане, он удерживал Уэльту, и не просто в осаде сидел, а сам нападал. А людей боеспособных у него было — и говорить-то смех.
Это ладно, а всем Югом он управлять сможет?
Маллен… он не хочет. Но можно и заставить. В конце концов, он, Тианальт, блюститель Юга, он вправе. Но Маллен тоже братоубийца. Земля не будет его слушать… Опять эти мысли о танце на лезвии ножа между Правдой и Неправдой… Ведь невозможно не делать зла. Не-воз-мож-но.