Это было несправедливо. Так несправедливо, что плакать хотелось. И Маллен, и Тианальт, и Онда — все ни в грош его не ставили и не ценили. Да еще Мордатый лупил его как какого-то мальчишку. А ведь Райта уже четыре года как мужчина и воин!
Райта едва сдерживал злые слезы, но решил держаться стойко. Он еще покажет. Всем покажет…
— Пора, — сказал Тианальт, не поворачиваясь к Деанте.
— Хорошо, — ответил юноша. Вирранд резко обернулся.
— И все? У тебя ни вопросов, ни страха?
Деанта помотал головой.
— Нет. Я всегда знал, что это будет, я готов. Когда выступать?
— Подожди, подожди. Ты же даже не знаешь, что надо…
— Знаю. Я должен добраться до Столицы и встать на Камень.
— А что потом? Что потом, ты не думал?
— Не знаю. Я знаю только, что должен сделать. Меня ведь и родили для этого.
Вирранд опустил глаза. Он ведь сам так говорил парню. Он снова посмотрел на Деанту. Похоже, тот и правда совсем не волновался и не задавался вопросами. Он знал о своем долге — и больше ни о чем не думал.
"Простец спасет мир". А останется ли жив этот простец? Вирранд прикусил губу. Ведь этот парень ему куда ближе и понятнее, чем это странное и расплывчатое "весь мир".
— Потом, наверное, все будет хорошо, — улыбнулся Деанта.
Вирранду захотелось заплакать.
— Когда мне отправляться?
— Не торопись. Тебя поведут Ночные. Поведут под землей и тайными земными тропами, чтобы тебе легче было добраться до Столицы. Но я отправляюсь к ним заложником. Ты поедешь к Лису и там будешь ждать вместе с Ондой.
— Хорошо, дядя, — ответил Деанта. Затем посмотрел ему в лицо. Глаза у него были темно-синие, мягкие. — Мать ведь исцелится тогда? Да?
— Да, племянник. Да, — ответил Вирранд Тианальт, держатель Юга. Он и правда сейчас в это верил.
Глава 6
ХОЛМЫ
Под копытами жирно чавкала мокрая земля. Звук гулко отдавался от потолка и стен огромной пещеры. Насколько она была велика, Вирранд видеть не мог. Светильники Ночных были слишком слабы для его глаз, а свет дня он последний раз видел три перехода назад, обернувшись перед тем, как окончательно погрузиться во тьму.
Онда распростился с ним у входа в подземелья, у руин среди Леса, неподалеку от того самого места, где много лет назад Анье встретила Ночного. До этого места они доехали почти спокойно, красноглазыве волки нападали только два раза, полудницы плакали, но не рисковали появляться в виду, только последний всадник, обернувшись, увидел, как мелькнули между деревьями белые волосы. Никто не погиб, никто не был ранен. А вот какие твари ждут здесь, во мраке?
Они переправлялись сейчас через неглубокую подземную реку, пронизывающе холодную. С потолка капала вода, струилась по стенам, выходила из-под скал, стремилась непонятно куда и снова уходила под скалу. В мелкой воде над желтым дном сновали слепые рыбы.
"И что они тут едят? В воде вообще ничего нет".
— Эти не опасны, — послышался голос коренастого седого Ночного. Он словно угадал мысли Вирранда. Или Онда уже задавался таким вопросом? — Дурное место будет позже.
— Это ты на Болотах в Восточной четверти не бывал, — буркнул еще кто-то из темноты.
Язык Ночных почти не отличался от языка Дня, хотя оба рода людей давно уже жили обособленно. Вирранду язык Ночных казался немного устаревшим, что ли, но вполне понятным. Ну, и небольшой акцент присутствовал — Ночные слегка растягивали гласные. Вирранд не был особо ученым человеком, но немного знал о том, как учат бардов, о старинном языке, который сохранился еще со времен до Камня, о совсем древних преданиях, в которых слова вроде были понятны, но смысл их, похоже, был иным, чем сейчас. Онде, наверное, было легче, но и Вирранд уже привыкал к говору Ночных.
— Сейчас ты начнешь травить про гигантских пиявок, — засмеялся седой.
— Если бы одни пиявки. Там хватает… всякого. Эти Болота уходят до самой Стены, говорят.
— Как и Пустыня.
— Или Море.
Вирранд перевел коня через подземную речку и остановился на другом берегу — плоском, из желтой глины, смешанной со щебнем. Вода помутнела, по течению плыли куда-то в темноту желтые клубы мелкой мути. Старший отряда, спокойный и молчаливый Хантейя — бледный, как все Ночные, черноволосый и скуластый, остроносый и бровастый, сказал, наконец: