Айрим уже давно боялся ночи, потому что не мог заснуть. А если засыпал, то просыпался в самый глухой час. И тогда приходили мысли.
Уже некоторое время он чувствовал себя обманутым. Это унижало и раздражало. Айрим всегда стремился сделать мир лучше. Справедливее. Избавить его от неправильности. Он твердо знал, к чему стремится и как он это сделает, потому, что нашел единственного бога, который выиграл игру у всех и не погрузился в сон. Он играл с этим богом. Он выиграл. По крайней мере, Айрим так считал.
И теперь он все неотвязнее ощущал, что обманут. Он не мог понять, в чем, где, как, и это бесило.
Подземелье было старым, как Камень, как шепчущая бездна. Может, вовсе не люди вытесали эти гладкие, закругленные ступени, может, странный безглазый червь точил чрево красных скал, поднимаясь наверх, на запах жизни и крови, чтобы погибнуть под копьем Силлаты.
Айрим спускался сюда столько раз, что мог бы пройти сюда даже будь он слепым. Он знал запахи и шорохи этого подземелья, знал камни его на ощупь босыми ногами, кожей тела знал все мгновения его холода и тепла, сырости и сухости.
Здесь не был слышен шепот бога. Почему-то под землей было тихо.
Айрим вспоминал тот ясный, сияющий день, когда в их дом пришел страж болот и сказал, что отца сожрали болотные черви. Он помнил, как кричала мать. Но хуже всего — он представлял, как черви жрут отца, а тот еще живой, а острые зубы-иглы уже вошли в плечо, и кровь заливает грудь, и отец понимает, что с ним будет, и он не хочет, не хочет умирать…!
Это было чудовищно неправильно. Именно тогда он выкрикнул в лицо стражу — почему твари еще существуют, если у нас истинный король? Правильный? Настоящий?
Мать перестала кричать и пыталась заткнуть ему рот, но Айрим вспал в истерику. Страж хмуро посмотрел на него и, вздохнув, ушел. Им ничего не было.
После этого дня он поймал себя на том, что видит черные зерна в людях. Он даже не сомневался, что и в нем такое есть. Только в одних людях зерна так и не прорастали никогда, а в других вырастали во вторую тень. Айрим это видел.
Теперь он уже знает, что не он один видит такое, но тогда-то он считал себя особенным. Забавно узнать, что ты — выродок.
Он усмехнулся.
Айрим спустился еще на несколько ступенек вниз. Сел на каменную скамью. Когда-то в этом подвале под Домом бардов его держали накануне казни. И где теперь этот Дом? Нет его. А он жив.
К бардам Айрим не испытывал ненависти — он вообще ни к кому не питал ненависти. Враги — лишь препятствия к высшей цели, к лучшему миру. А препятствия надо устранять, на них нельзя гневаться. Смысла нет. А бардам он был даже благодарен. По крайней мере, бардам Даррамы. Да, у него не было способностей. Но первые три года бардов учат еще и грамоте, истории, поэтике, литературе, теории. Айрим учился прилежно. При его целеустремленности, усердии, великолепной памяти он скоро стал помощником архивариуса, а это доступ к книгам. К самым древним записям, сделанным лет через восемьдесят после битвы на поле Энорэг. К записям древних песен и преданий, которые уже более чем наполовину были непонятны. Кроме прочего, это был доступ в другие архивы по всем землям Дня. Он был одержим мечтой найти, где и когда что стало неправильно, почему твари продолжают существовать, почему люди не обрели той земли, о которой говорили самые старые предания — текущей млеком и медом, земле вечного лета, неизменного счастья? Где протяни руку — и возьмешь с дерева все, что нужно, где нет ревности и зависти, ибо все равны и равно оделены?
Не было такой земли.
Была земля "солнца бледного как глаз рыбы и луны обагренной. Не пей там воды, ибо не утолит жажды. Не ешь ничего, ибо не утолит голод. Не дыши там воздухом, ибо не даст жизни". Вот что получили люди, придя сюда. И тварей. Боги обманули…
Он бы понял, если бы со временем становилось лучше. Но твари оставались, и меньше их не становилось. Значит, короли не могут распространить Правду на всю землю.
Или нет у них Правды?
Но почему тогда их признает земля?
Айрим не искал Неспящего бога. Все боги были лживы. Он просто был самым мудрым среди них. Айрим уважал его, но не искал. Он просто знал, что Неспящий сам его найдет, как находил многих до него. Вернее, те, кто был до него, искал Неспящего. А Айрима он найдет сам. Если у бога будет в нем нужда. А тот, кто нужен, всегда сильнее того, кому он нужен.
То, что по его следу идут, он понял тогда, когда стал чувствовать на себе взгляды. Это было уже в Столице, куда его прислали из архива Даррамы. Когда он познакомился с принцессой. Несчастной, испуганной… Айрим улыбнулся от нежности. Она была жертвой несправедливости, и потому Айрим сразу полюбил ее, и еще за то, что ее он мог спасти и справить несправедливость…