На четвертый день местность начала повышаться. Как ни странно, но пустыня словно вымерла. Ни днем, ни ночью никакие твари не попадались на пути. Можно был испугаться, а можно было и решить, что ему покровительствует судьба. А еще можно было подумать, что хьяшта слишком близко, и твари сами ее боятся. Райта решил не бояться ничего.
Передвигался он по ночам, потому как терпеть холод, пусть самый лютый, было легче, чем опаляющий зной. А лучшие часы были на рассвете и на закате. Ночью из воздуха вымораживалась влага, и на рассвете шилорог слизывал воду с камней, и Райта тоже находил на свою долю немного. А на закате из земли выныривали, словно змеи, колючие стебли, расцветавшие бледными мелкими цветами. Шилорог съедал вершки, а Райта выкапывал сизые клубни, горьковатые, но сочные. На закате и рассвете выбирались из камней ящерицы и мелкие зверьки — тоже еда. Райта знал, что не пропадет, если только не собьется с пути и не зайдет в какие-то неведомые края. Туда, куда он направлялся, люди предпочитали не захаживать, но места эти все же были известны. Плато Аншара. Там есть источник. И где-то там — Потерянный шерг.
А дальше он поедет на юго-восток, к Дороге и хъяште. Говорят, на плато есть высокая скала, откуда можно увидеть Стену. Может, он и увидит ее.
На восьмой день подул ветер, который с каждым часом все усиливался. Небо затянули черные тучи, от чего к жаре прибавилась еще и страшная духота. Шилорог беспокойно принюхивался и порой гортанно кричал. Они пережидали жару в небольшом гроте под обрывом. Правее начиналось ущелье, прорезавшее плато, но Райта туда не собирался, потому как нормального подъема тут видно не было, и звери тут не ходили. Так что и ему туда незачем. Но теперь он начал подумывать, не спрятаться ли в этом ущелье. Там точно найдется укрытие от ветра и песчаной бури.
Черные жгуты смерчей уже прошивали горизонт. Райта натянул маску, чтобы сберечь глаза. Шилорог вдруг вскочил. Райта едва успел взгромоздиться ему на спину, как животное быстро помчалось в каменный разлом. Ветер выл где-то над головой, тучи песка летели вверху, закрывая небо. Дышать было нечем. Райта положился на чутье зверя. Ничего, переждут. Ну, потеряет пару дней, а потом он двинется в путь снова. Он ведь не будет заходить далеко. Только переждет бурю.
Райта проснулся ночью. Проснулся от тишины. Над головой, высоко в небе, светились колючие звезды. Райта осмотрелся — вроде, все было спокойно — и поднялся, стряхивая с себя песок. Он двинулся к выходу из ущелья, но очень скоро увидел, что выхода нет. Видимо, ветер стронул какой-то небольшой камень, а там пошло-поехало. Оползень завалил выход, так что теперь придется выбираться на плато, а потом спускаться где-то еще.
Шилорог неохотно поднялся, встряхнулся, вытряхая песок и мелкий щебень из длинной густой шерсти. Райта взялся за повод и пошел впереди.
Подъем был долгим и тяжелым, зато Райта хорошо разогрелся. Правда, есть тоже захотелось, но он привык терпеть голод. Надо найти спуск. И воду.
Наверху стояла какая-то живая тишина. Словно что-то или кто-то прислушивалось и присматривалось к нему. Райта очертил себя охранным знаком и тихо, под нос запел охранную песню. Шилорог трусил сзади, пофыркивал и урчал, но не особо беспокоился, однако, у Райты мурашки по спине бежали. Луна заливала красным светом каменные громады, отбрасывая черно-багровые тени. И Райта остановился, изумленный. Он попал в место, которого даже не мог себе представить. Это был огромный шерг. Тут могли бы жить сразу три или четыре племени. Причудливые колонны и площади, испещренные пещерами скалы, глубокие провалы колодцев и русла, огромные русла рек, шире любых вади, которые видел в своей недолгой жизни Райта. Если бы здесь текла вода… Он облизнул губы. Вода еще плескалась в бурдюке, но надо было найти источник, если он хотел ехать дальше.
Райта медленно шел, отпустив шилорога. Животное найдет воду, если она тут есть. Место странно очаровывало, страх уступал место любопытству и восхищению. Райта осторожно ступал по камням, словно боялся потревожить шумом шагов это место. Дажелютый холод ночи не пробирал его — так от возбуждения горела кровь. Однако, шилорога он из виду не упускал — если потерять животное, то Райте придется умереть здесь.
Под ногами каменные плиты сложились в подобие низких широких ступеней. Он поднялся к плоско срезанной каменной скале и застыл, наткнувшись на взгляд.
Со скалы смотрела женщина. Кто-то нарисовал белой краской гибкий контур и огромные глаза. Больше ничего. Но женщина смотрела на Райту из камня, и юноша дрожал. Он с трудом отвел взгляд — и увидел другие изображения. Все скалы вокруг были покрыты рисунками. Райта ахнул. По скалам скакали звери, которых они никогда не видел в жизни, но слышал о них в сказках. Он шел по шергу, касаясь рукой выбитых на камне или нарисованных козлов и лошадей, пустынных кошек и собак, быков и журавлей, колесниц и повозок. Он видел крылатых дев и крылатых барсов и коней, он видел мужчин и женщин в непривычных одеждах, видел странных чудовищ, которых никогда в жизни не встречал. Огромные нетопыри с человеческими головами, горбатые волосатые двуногие твари с длинными, до земли, когтистыми лапами, шестиногие, покрытые панцирем твари с хоботом — у Райты аж мороз по коже прошел, он почему-то был твердо уверен, что этот хобот для того, чтобы высасывать кровь. Смотреть на череду уродливых тварей, похожих на те тени, что рождаются в мозгу, если посидеть в курильном шатре, было тошно. Но ни стрекотунов, ни червей, ни прыгающих змей, ни черных ос, ни гигантских сороконожек, ни каменных ящеров ни, упаси боги, драконов — ничего такого он не видел на этих рисунках.