Тэриньяльт улыбнулся.
— Отец не отпустит тебя, если ты об этом.
— Да, я знаю. Я зззнаю, — как зубы-то стучат… — Но кто тогда?
— Холмы не могут оставаться без короля. Так что твой отец не пойдет. Только твой брат.
— Или… отеццццссс…подожди. Сейчас. Или отец отдаст ему престол и пойдет сам, — выпалила она, пока снова не застучали зубы.
Тэриньяльт напрягся.
— Такое может быть, — сказал он, после недолгого молчания. — Такое может быть, насколько я знаю твоего отца.
— И ты пойдешь с ним.
— Я его человек.
— Я зззнаю. З-н-а-ю. Но есссли… е-с-л-и б-р-а-т н-е сможет… ну, так случтттттссся…
— Ты что-то знаешь? Ты что-то знаешь!?
— Я не знаю. Я чувствую… Ты пойдешь ли со мной, Тэриньяльт?
— Я пойду с тобой.
— И я, — послышался тихий, хрипловатый голос Науриньи. Майвэ посмотрела на него. Он лежал, подперев голову рукой, и смотрел на них. У него было странное лицо, и Майвэ вздрогнула.
— Тогда, Науринья, — она высвободилась из рук Тэрирьяльта и подошла к магу. Ей по-прежнему было холодно, но уже не трясло. Села на колени рядом с ним. — Тогда я прошу тебя — будь свидетелем наших брачных обетов прежде, чем мы уйдем. Если нам не придется вернуться, я хочу, чтобы мы были мужем и женой. Говорят, за снами Богов супруги не разлучаются. Науринья, ведь ты сам знаешь, что госпожа Диэле ждет тебя.
Науринья посмотрел ей в глаза, отвел взгляд и кивнул.
— Я не буду торопиться, — сказал он почти прежним голосом. — Я еще должен тут кое-что кое-кому.
Он поднял глаза. В них плавала красная искра. Майвэ вдрогнула.
Над Холмами небо набухало весенними тучами. Но птицы не возвращались из-за Стены.
Днем встал туман. Потом, ближе к вечеру, подул ветер из-за Стены, и он был теплым и влажным. Ночью же пошел дождь. Он не застывал коркой на земле, деревьях и снегу, и к утру снег заметно осел и посерел.
Но ни капли дождя не выпало на границе с Пустыней. Не будет вешнего буйства маков, не раскроются к солнцу тюльпаны, не полетит к северу благоуханный ветер.
И еще ближе подполз к Холмам с севера сверкающий голубой лед. А далеко на востоке протянулась странная серая тусклая полоса, от края до края. Расползалась, словно парша или проказа по телу, медленно и неотвратимо.
Ринтэ стискивал зубы — земной диск кренился, и край его медленно опрокидывался в Бездну. И ему его не удержать. Все соскользнет туда…
Но все же из-за Стены пришел весенний ветер, и пах он надеждой.
ПРИНЦ БЕЗ ИМЕНИ. Лань
"Наш государь благословен", — это принц слышал постоянно, даже в самых обычных разговорах слуг. Это звучало словно заклинание. Невысказанным оставалось одно — что будет, когда король умрет. Но никто не хотел, не осмеливался говорить об этом вслух.
Отряд повернул к югу. Сегодня выдалась спокойная ночь. Последнее время ночи были спокойны, и даже Провал затаился. Страшно это было.
Вот то самое озеро, где когда-то инха чуть не сожрал дядю и отца. Отца он не знал, и потому привык думать о дяде как об отце, хотя мать с детства отучала его так думать и говорить. Что скрывать, он ревновал дядю и к госпоже Сэйдире, и к Майвэ. Но все же дядя и правда был велик и благословен, раз сумел в конце концов примирить всех. Все просто любили его, и в этом был мир.
Они спускались по южным склонам, к границе Холмов и Южной четверти. Оттуда пришел весенний ветер. Ветер, лишенный птиц, но полный надежды. Отсюда в тумане, далеко внизу тускло виднелась Белая дорога, пронзавшая Холмы до самого Средточия. Где-то там, слева, далеко высятся два холма-Близнеца…
— Кто-то идет, — почти беззвучно, одними губами произнес воин рядом.
Принц кивнул. Человек.
Старший отряда поднял руку, и все замерли в неподвижной незримости. Это был Дневной. Высокий, жилистый человек неопределенного возраста. Тускло-рыжие с сильной проседью волосы сосульками падали на лицо, щербатый рот склабился среди пыльно-рыжей неопрятной бороды. Он был одет как охотник, и на плече его сидел ворон. Он огляделся по сторонам, затем ухмыльнулся.
— Я не вижу вас и ваших теней, но мой Тешийя видит. Вот это мне было подарено вашим королем. — Он снял с левой руки щиток лучника.
— Я помню, Ирвадья, — ответил старший отряда. — Что ты ищешь в Холмах?
— Ха. Защиты и крова, — криво усмехнулся Ирвадья. — Я отслужу.
Старший отрядил двоих проводить Дневного, а остальным еще надо было дойти до пограничного камня. День переждут в сторожевом укрытии в малом холме, и через две ночи вернутся домой. Принц готов был уже повернуть коня, когда краем глаза заметил какое-то белое пятно, стремительно мелькнувшее в зарослях. Сердце подпрыгнуло, гулко ударив в ребра. Золотистый взгляд лани, горячий, как расплавленный воск. Белой, как только что выпаший снег лани. Мир стремительно исчезал, оставляя лишь этот взгляд и золотой прозрачный след, узкую тропку тянувшуюся за ланью.